Ильенко: Я не целевая аудитория украинских сериалов
Как сделать украинское кино интересным для массового зрителя, а также почему Украина запрещает российский контент – председатель Госкино Филипп Ильенко дает развернутое интервью Фактам ICTV.
– Перед входом в Госкино надписи на асфальте, что Ильенко продался москалям…
– На заборе тоже много чего пишут.
– Вас же это задело, наверное?
– Я к таким вещам отношусь как к неотъемлемой части работы по защите украинского информационного пространства. Если такое происходит, значит, с моей стороны что-то сделано правильно.
– Если я назову вас украинским националистом, ошибусь или нет?
– Не ошибетесь.
– А почему об украинских националистах часто говорят, что они продались москалям?
– Я думаю, что подобные вещи пишут и говорят именно те, кто много лет навязывал нашему обществу “русский мир” с теле- и киноэкранов, а теперь не могут смириться с нашей принципиальной позицией.
Я не целевая аудитория украинских сериалов
– Вы говорили, что благодаря запрету российского контента несколько ваших знакомых актеров стали звездами – их стали узнавать на улице. О ком речь?
– Фактически обо всех украинских актерах. Они начали получать главные роли в фильмах. Широкая узнаваемость для украинского актерского цеха – неожиданность, потому что в течении последних 15 лет, с тех пор, как Киев стал Голливудом для российских фильмов и сериалов, украинцы в них были привлечены на роли сугубо эпизодические и второго плана. За исключением, может, чрезвычайно отдельных случаев. Разве что Богдану Ступке доставались главные роли.
Я сейчас все чаще слышу, что известных, опытных украинских актеров очень сложно привлечь к съемкам, потому что у них настолько плотный график, что съемочные дни приходится согласовывать с двумя-тремя другими проектами.
Режиссеры ищут новые лица по всей Украине – в первую очередь в театрах. На прошлой неделе я был на первом съемочном дне фильма Красный (экранизация романа Андрея Кокотюхи). Практически все актеры, которые были задействованы в тот день, или вообще не имеют опыта съемок в кино, или это буквально второй их experience (опыт. – Ред.).
– Если актеры без опыта, разве фильм выйдет качественным? Или это эксперимент?
– Это не эксперимент. Актеры профессиональные, в театральном мире имеют определенные достижения. Конечно, у кинематографа своя специфика, но задача режиссера – подсказать или предложить то взаимодействие, которое нужно для кино.
– Актеры начали зарабатывать больше?
– Исследование гонораров – не моя компетенция, но, насколько я знаю, заработок не вырос. Даже, возможно, снизился. Однако у актеров вырос объем работы.
– То есть россияне, снимая в Украине, платили больше?
– Боюсь ошибиться, но дефицит актеров будет способствовать повышению гонораров по мере того, как актеры получат свою долю популярности. Особенно после выпуска фильмов и сериалов, которые будут делать их узнаваемыми.
Это правильная тенденция, потому что нам надо строить систему собственных звезд. Именно кинозвезд, слава которых строится не на том, что они были известными игроками в КВН, телеведущими или музыкантами.
– В запрете российского продукта вы видите только позитив.
– Результат, о котором я уже сказал, – побочный эффект от запрета. Внедряя ее, мы выходили исключительно из соображений защиты информационного пространства. Конечно, если защищаем информационное и культурное пространство от враждебного влияния, это освобождает больше возможностей для развития собственной культуры, для производства собственного контента.
– Вы оценивали потери телеканалов? Права на фильмы куплены, а тут…
– Насколько мне известно, по озвученным публично оценкам руководителей некоторых медиагрупп, украинские телеканалы ежегодно тратили на российский контент до $400 млн.
Часть съемочного процесса происходила в Украине, но, тем не менее, эта сумма в первую очередь характеризует прямую индустриальную и идеологическую зависимость от России, существовавшую еще совсем недавно.
– Медиагруппы готовы переориентировать бюджеты на Украину?
– Они это уже сделали в значительной степени.
– Вам нравится то, что снимает Украина?
– Мне, честно говоря…
– Вы смотрите украинские сериалы?
– Я не их целевая аудитория. Также я не буду смотреть, например, мультфильмы для детей, даже если они хорошие, потому что вырос из этого возраста. Так же очевидно, что у меня сложился определенный кинематографический вкус, учитывая образование, профессиональный опыт, воспитание. Однако, я смотрю различные фильмы и сериалы, чисто из профессиональных соображений. Сейчас я, например, смотрю сериал House of Cards на Netflix.
Госкино не запрещало Депардье и Мастера и Маргариту
– Какие российские фильмы предлагали запретить лично вы?
– Я лично ничего не запрещаю, существует юридическая процедура согласно которой действует Госкино, как орган государственной власти.
Процесс запрета надо разбить на два периода: до вступления в силу закона о защите телеинформационного пространства и после.
Если говорить о периоде “до”, то это фактически с августа 2014 года до мая 2015 включительно (даже до марта или начала апреля, так как закон был подписан). Мы руководствовались, собственно говоря, принципами о невозможности допущения враждебной пропаганды в Украине, которая заключалась в популяризации силовых структур РФ или СССР; в искажении украинской истории – не просто извращении истории своей трактовкой, а унижении национального достоинства украинского или других народов, проживающих на территории Украины.
На этих же основаниях, кстати, запретили фильм Август. Восьмого, который Украины не касается вообще, но он касается войны в Грузии в 2008 году.
Это все происходило и происходит на основании решений экспертной комиссии, которая действует при Госкино.
– Кто входит в ее состав?
– Сейчас 21 человек включая меня – я ее глава. Ранее состав комиссии был шире, но несколько коллег из нее вышли из-за того, что увеличилась нагрузка и одновременно работа низкооплачиваемая.
После того, как закон вступил в силу, появились другие критерии запрета, в частности, по дате производства фильмов. В день принятия закона мы отменили все прокатные удостоверения фильмам, которые были выработаны в 2014 и 2015 годах и имели действующее прокатное удостоверение.
Еще один критерий запрета связан с тем, что не могут быть выданы и подлежат отмене прокатные удостоверения лент, в которых играли лица, внесенные в перечень лиц, представляющих угрозу национальной безопасности Украины.
Их перечень формирует Министерство культуры на основании обращений СБУ, Национального совета по вопросам телевидения и радиовещания и СНБО. Насколько мне известно, представление в Минкультуры осуществляла только СБУ.
– Почему запрещают Мастера и Маргариту, а также фильмы с Жераром Депардье?
– Потому что в них играют лица, внесенные в указанный перечень. По закону у Госкино права голоса нет – на нас возложена исполнительная функция.
– Мой шеф, генеральный директор ICTV Александр Богуцкий, был удивлен, почему запретили сериал Бригада. Наоборот же – это антипропаганда России: бандиты пришли к власти.
– Экспертная комиссия Госкино нашла в нем пропаганду государственных структур Российской Федерации. Лента проходила комиссию дважды: впервые до вступления закона в силу, второй раз – после, потому что критерии пропаганды силовых органов РФ были более четко прописаны.
Например, в Бригаде есть эпизод, где спецназ уничтожает поезд с оружием, который продажные чиновники и бандиты направляют в Чечню. В этом эпизоде спецназ показывается в положительном свете.
– То есть, если я хочу узнать, почему запретили Жерара Депардье или Мастера и Маргариту, надо обращаться в СБУ?
– Да.
Москвичи до сих пор остаются посредниками между нами и миром
– 25 февраля в прокат вышел фильм Полет золотой мушки. Бюджет ленты – 17 млн грн официально (хотя я слышал, что $2 млн). Сколько этот фильм собрал в прокате?
– Мы еще не получили отчета – дистрибьютор предоставляет его ежеквартально.
– Но фильм популярен?
– Есть важный момент, который следует учитывать. Почти 25 лет, с 1991 по 2012 год, украинских фильмов в национальном прокате практически не было. Вырос зритель, который вообще никогда не смотрел украинское кино. Представьте, что 23 года вас поили кока-колой, а потом предложили узвар. И вопрос не в том, что лучше, популярнее, полезнее для здоровья, а в том, что для вас узвар – абсолютно неизвестный продукт. Природа человека такова, что все новое он воспринимает с предостережением.
Вы пили кока-колу, а параллельно вам доказывали, что стандартом качества любого напитка является именно кока-кола. Все, что не кока-кола – не напиток.
И последнее: вам навязывали комплекс неполноценности и уныния в любом продукте, который произведен в Украине.
Поэтому сейчас перед нами стоит не просто задача снимать фильмы, а заново сформировать зрительскую аудиторию и научиться изготавливать такие ленты, которые будут интересны этой аудитории.
Процесс очень сложный, потому что, с одной стороны, надо апеллировать теми художественными приемами и кинематографическим языком, который обычный зритель привык слышать и видеть в кинотеатре. С другой – не хватает денег. От нас зритель ожидает конкуренции, например, с Хоббитом. Бюджет Хоббита, если не ошибаюсь, сопоставим со всем бюджетом бюджет Украины на культуру за последние несколько лет.
– То есть, каков бюджет – такой и фильм?
– Неправильно. Но бюджет тоже очень важен. Есть понятие production value (стоимость продукции. – Ред.), которая выходит на экран и к которой зритель привык. И этого уровня production value мы даже теоретически не можем достичь.
Однако у нас есть другой способ привлечь зрителя – естественное желание людей смотреть кино про себя. В каждой стране, несмотря на невозможность конкурировать за счет production value, национальное кино занимает определенную значительную нишу. По странам Европы, в среднем его доля составляет 20-30%. Во Франции, например, больше. Мы же только возвращаемся в конкурентную борьбу за зрителя.
Можем похвастаться фильмами Поводырь, Несокрушимая, которые успешно конкурировали с американскими лентами. Племенем, которое продано в более чем 40 стран мира и зашло в прокат даже в США.
Полет золотой мушки – это победитель одного из первых конкурсный отборов Госкино, еще только когда начинался процесс формирования нового всплеска в кинопроизводстве. Лента была завершена в начале 2014 года, долго шла к прокату, поскольку очевидно, что в 2014-м было не до комедий. Так или иначе, стартовала в прокате сейчас.
Это не блокбастер. Но не выпускать фильм в прокат вообще, только потому что он не блокбастер, странно. У него есть своя целевая аудитория. К сожалению, она не совпадает с ЦА украинских кинотеатров, поэтому прокат был ограничен.
– Кто ходит в кино в Украине?
– Житель большого города, ему приблизительно от 14 до 28 лет, со средним и выше социальным статусом.
Рынок кинопроката ограничен. В Украине 466 экранов, а в Польше уже 2,5 тыс. И в Польше это современные многозальные кинотеатры. У нас таких кинотеатров примерно 160. То есть в основном имеем двух- трехзальные кинотеатры, чьи репертуарные возможности не позволяют долго держать фильм в прокате. Фактически, после первого уик-энда любой фильм начинает терять экраны, потому что заходят новые ленты. В Европе национальный фильм может идти в прокате 9-10 месяцев. У нас, если фильм идет 2 месяца, – это супер-пупер рекорд.
Это касается не только национального фильма, а любого. Даже Звездные войны не шли два месяца: в декабре отработали, а в январе уже их почти не было в прокате.
– Чем должно заниматься государство в развитии кино? Продюсированием или следить за развитием инфраструктуры, продажей, прокатом, дистрибьюцией?
– Что было раньше: курица или яйцо? Нам нужно заботиться и о “курицах”, и о “яйцах”. Бизнес кино состоит из четырех основных звеньев: производственное, дистрибьюция, прокат и потребитель. Все в Украине недоразвиты. В частности, и зритель. В первую очередь потому, что он очень ограничен в средствах. Именно поэтому сеть кинотеатров сосредоточена только в крупных городах. В городах до 150 тыс. жителей иногда вообще нет кинотеатров.
– Сейчас покупательная способность украинцев упала, значит – будущее кино под вопросом?
– Покупательная способность зрителя никогда не была высокой, если честно…
Также ограничена дистрибьюция. У нас показывают только часть мейнстримных фильмов, в основном американских.
Представьте, что в супермаркете продается только шесть сортов пива. Пиво среднего уровня, нет ни дешевого сегмента для люмпен пролетариата, ни дорогого. Так выглядит наш рынок дистрибуции. Эти сорта продают 3-4 компании.
Независимых фильмов в структуре кинопроката относительно мало, и часто они закупаются не напрямую, а через московских дистрибьюторов.
– Почему?
– К сожалению, они до сих пор кое-где остаются посредниками между нами и миром. По сугубо экономическим причинам, потому что западному правообладателю дешевле и проще продать права на весь бывший СССР и не заморачиваться общением с украинскими прокатчиками.
Это большой политический риск. В прошлом мае фильм Child 44 в России был запрещен и российский дистрибьютор запретил его показывать в Украине.
– Какова ситуация сейчас?
– Организуем ряд мер, чтобы ситуацию исправить…
Мы не договорили о звеньях производства. У нас сформировалась киноиндустрия как сервисная функция для российского кино. Под словом кино я понимаю все – и прокатное, и сериальное, и рекламные ролики.
Только сейчас мы учимся делать что-то самостоятельно. Процесс должен состояться. Для этого нужно много снимать. За государственные средства в частности. Снимать должны не только успешные мастера, но и дебютанты.
Также в Украину самое время привлечь иностранных производителей, которые будут развивать производственную инфраструктуру, задействовать местный персонал.
– Иностранных – не российских?
– Их присутствие в Украине абсолютно неуместно. Но на самом деле россияне нас чему-то чрезвычайному уже не могут научить.
О кино должны быть уроки в школе, а европейцы будут стоять в очереди в Украину
– Зачем иностранцам Украина?
– Снимать у нас в соотношении цена-качество – выгодно. С бюджетом миллион евро во Франции и в Украине можно снять разные фильмы.
– Почему мы до сих пор не стали европейским Голливудом?
– Для этого надо создать экономическое и правовое основания. С представителями теле- и киноиндустрий мы разработали пакет законодательных инициатив, которые бы развили все четыре звена, о которых я сказал.
– Закон 3081-д?
– Не только, речь о пакете из четырех законов. 3081-д – основной из них, но для того, чтобы он заработал, нужно принять соответствующие изменения в Бюджетный, Налоговый и Таможенный кодексы, как предусмотрено законопроектами 3238, 3239 и 3240.
Этот законодательный пакет направлен на стимулирование улучшения инфраструктуры и кинопроизводства, на привлечение иностранных кинопроизводителей. На то, чтобы строительство новых и реконструкция старых кинотеатров стала экономически привлекательной.
– Это как – налоговые льготы?
– Комплекс мероприятий, в том числе льготы и прямая дотация. Например, если бизнес будет привлекать кредитные средства для строительства новых или реконструкции старых кинотеатров в малых и средних населенных пунктах, то половину средств на погашение банковских процентов сможет взять у государства.
Также предусмотрено снятие ввозной пошлины на киноаппаратуру как для съемок, так и для демонстрации фильмов. Украина все равно ее не производит, зачем ограничивать бешеными ставкам ввоз оборудования и искусственно повышать цену открытия кинотеатров?
Законопроект также фокусируется на сохранении кинематографического наследия, которое может быть использовано как один из элементов воспитания украинского зрителя.
– Объясните.
– В школах изучается литература, музыка, изобразительное искусство, проводятся экскурсии по архитектурным памятникам, но почему-то не изучается история кино. Ни украинского, ни мирового. Хотя именно через кино сегодня происходит формирование нациообразующих символов, архетипов, смыслов и мифов, в хорошем смысле этого слова.
Даже бестселлеры современной украинской книги измеряются тиражами на уровне 200-250 тыс. проданных экземпляров. Пусть один экземпляр читает два человека в среднем, максимум – полмиллиона. А теперь посмотрим на телевизионную панель: сколько зрителей смотрят Факты на ICTV или фильм в прайме?..
Поводырь в прокате посмотрели более 400 тыс. зрителей, не считая аудиторию телевидения и пиратских сайтов.
– 400 тыс. – это много или мало, по сравнению с американскими фильмами?
– Соотносимо.
– Вы предлагаете изучать историю украинского кино в школах?
– Историю и настоящее.
– Каким должен быть урок? Игровой или просмотр фильма?
– Для начала достаточно просмотра современных фильмов. Но когда мы говорим об истории кино, то надо знать некоторые вещи, которые кто-то когда-то в кино сделал первым.
Например, Дзига Вертов впервые в своих лентах использовал приемы, характерные для игрового кино при создании документальных фильмов.
А был Эйзенштейн, который наоборот – снимал художественный постановочный фильм, используя приемы документального.
Мы привыкли считать традиционной формой литературы ту, которая писалась в 19 веке. Но на момент создания это было совершенно новое слово в искусстве.
– Ваша инициатива – это же, наверное, сотни миллионов государственных денег.
– Не думаю, что написать учебник о кино для школьников стоит сотни миллионов. Тем более, многие давние украинские фильмы частично отреставрированы и могут демонстрироваться бесплатно.
– У вас есть лобби в парламенте, чтобы провести эти законы?
– Проект закона уже был поддержан в первом чтении 234 голосами. Это и есть наше лобби.
– Когда будет второе чтение?
– Сейчас вносятся поправки, которые должны рассмотреть профильные комитеты. Надеюсь, в ближайшее время они будут вынесены на второе чтение.
Мы уже беседовали с представителями Каннского и Карловарского фестивалей. Если будет принят закон до того, как они состоятся, мы сможем организовать масштабную презентацию перспектив Украины.
– В Каннах?
– В частности, во время кинорынка. Например, законом предусмотрено введение так называемых кэш-рибейтив – возврат средств иностранным производителям, которые приезжают снимать в Украине. Конечно, за исключением представителей недружественной нам страны.
– То есть?
– Есть межгосударственная конкуренция за привлечение кинопроизводителей. Она существует во всей Европе, а в США даже между штатами. Это не просто невозвращающаяся инвестиция в экономику. Очевидно, что в съемочный процесс будут вовлечены представители съемочных групп, местный локейшн-менеджмент, сервисные услуги, арендованное оборудование, павильоны. Иностранная съемочная группа будет потреблять другие услуги – транспорт, гостиницы, рестораны, туризм, телекоммуникации, бытовые услуги, развлечения и тому подобное. Нашими консультантами было посчитано, что на один евро в качестве стимула за проведение подобных кинопроизводственных проектов в стране, которые уплачиваются продюсеру (мы предлагаем это делать на уровне 25% его бюджета, потраченного в Украине), экономика государства возвращает минимум полтора евро, а в некоторых случаях значительно больше.
– Вы считаете, что мы будем конкурентными с европейцами?
– Да, ведь определили довольно значительный процент размера возврата. Кроме того, стоимость производства в Украине ниже, чем в ЕС. Если бы исчез фактор нестабильности, то, думаю, мы были бы идеальной страной для съемок фильмов. В Украину стояли бы очереди.
Но даже несмотря на некоторую нестабильность, связанную с войной, все понимают, что абсолютно безопасно снимать кино в Киеве, во Львове, в Одессе.
– Во сколько миллионов оценивается кинорынок сейчас?
– Более миллиарда гривен, если мы имеем в виду бокс-офис кинотеатров.
Рынок не способен окупить украинский фильм
– Мне говорили, что за последние 20 лет в Украине не было снято ни одного фильма, который бы вернул Госкино вложенные деньги. Это правда?
– Частично деньги возвращаются, но полностью не окупается ни один фильм, потому что, как я уже сказал, объем рынка не предоставляет такую возможность. Есть минимальность стоимость производства, ниже которой зритель не захочет смотреть фильм в кинотеатре.
И есть объем рынка – 466 кинозалов. Это чистая математика: хочешь окупить фильм – должен выйти на какой-то другой рынок. Но в таком случае нужно делать не украинский фильм, а фильм для иных рынков. В частности, для рынка России. В конце концов, поэтому многие фильмы в Украине снимаются на русском языке (за частные средства).
Но если мы говорим об украинском кино, которое имеет четкие национальные признаки и национальные маркеры, в первую очередь в виде украинского языка, то о российском рынке можно забыть.
К сожалению, украинский рынок не способен окупить фильм. Это проблема не только Украины, такая ситуация во многих странах Европы. Поэтому во всех европейских странах есть дотация кинопроизводителя.
– Украинское кино обязательно должен иметь маркеры, если мы говорим о бизнесе?
– Если мы говорим об украинском кино, то оно должно иметь эти маркеры. Наша задача – направить государственные средства не просто на съемки фильма, а чтобы эти фильмы формировали зрительскую аудиторию, профессиональную киноиндустрию, систему кинозвезд. В долгосрочной перспективе это должно дать основания говорить о выходе украинских фильмов исключительно на коммерческую основу.
Но мы живем в стране, где есть объективная реальность – экономические проблемы, раздел по языковому признаку. Это тоже надо учитывать. Фильмы должны объединять людей, выполнять культурную, просветительскую, социально важные функции.
– Объединять Донецк и Львов?
– А почему нет? Львов и Киев, Киев и Донецк, всю украинскую нацию и государство, именуемое Украиной.
– Каким должно быть кино о событиях на востоке, чтобы оно объединило страну?
– Можно снять кино не только о событиях на востоке. Можно снять… Вы знаете, что такое объединение? Это не когда людям говорят обняться и поцеловаться в губы, а когда в определенной среде существуют определенные символы и архетипы, которые в первую очередь понятны только членам этого сообщества и с которыми они себя ассоциируют. Мы все пока шутим цитатами из советского кино.
За негативную коннотацию поэтического кино готов бить в лицо
– Арт-хаус и поэтическое кино – направления номер один?
– Нет, кто вам это сказал?.. Во-первых, я не понимаю негативной коннотации понятия поэтическое кино. Такое использование является демонстрацией невежества, простите за резкость.
Знаете, если бы поэтическое кино было у французов, то они бы всему миру темечко проклевали этим кино. А мы поэтическое кино в кавычки берем… Единственное, за что я готов ударить человека по лицу – это из-за негативной коннотации словосочетания поэтическое кино… (Улыбается). Это шутка, конечно.
– Только меня не бейте.
– (Смеется). Не волнуйтесь.
…Что такое поэтическое кино? Во-первых, это условное определение, которое придумал польский кинокритик Януш Газда, чтобы описать ту эстетическую школу, которая сложилась в Украине и в украинском кино, истоки которой восходят еще от Довженко. Но расцвет пришелся на 60 – нач. 70 гг. 20 века.
Это была совершенно уникальная школа национального кино со своим лицом. Ее называли поэтическим кино только потому, что в то время, по политическим соображениям, нельзя было просто сказать – украинское кино.
Это была особая школа кинематографа, школа в эстетическом смысле этого слова как направление в искусстве. Мы сейчас можем говорить об итальянском неореализме, французской новой волне и так же о явлении украинского поэтического кино.
Сегодня никто в Италии не говорит, что надо снимать так, как лента Рим – открытый город или Похитители велосипедов, например. Но итальянцы гордятся этими фильмами!
Никто не говорит, что нам нужно сегодня снять так, как Сергей Параджанов, Юрий Ильенко, Леонид Осыка или Иван Миколайчук.
– О чем надо снимать в Украине сериалы и кино?
– Каждая историческая эпоха должна отражаться в искусстве. Когда-то в советских лагерях везде висели плакаты с цитатой Ленина: “Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя”.
– Вы цитируете Ленина?
– Он еще сказал: “Вважнейшим из искусств для нас является кино” (или эту цитату ему приписывают). Поэтому отдельное цитирование Ленина могу себе позволить (смеется).
Кино является формой художественной рефлексии автора на события в обществе. Даже коммерческое кино все равно остается искусством. И не рефлексировать автор не может.
Вопрос, как будет подано кино – как прямолинейная пропаганда или как некий герметичный продукт современного искусства, который не всегда понятен даже автору?
Между этими полюсами весь мир. И мир искусства имеет бесконечные поливариативные возможности художественных решений.
Шароварщина, за которую так часто упрекают украинское кино, это не проблема шаровар, это проблема отдельного идиота, который ужасно шаровары снял. Снял в кино, конечно (улыбается). Вот и все.
В шароварах проблемы никакой нет. Их можно отснять так, что все будут шокированы новаторством, которое с этим связано.
Мы не запрещали российское кино
– Вас как националиста обижает тот факт, что украинцы продолжают смотреть в первую очередь русскоязычные работы?
– Отношусь к этому по-философски. Причина очевидна – общество до сих пор не пережило и не оправилось от посттравматического синдрома колониализма. Много веков мы были колонизированы одновременно несколькими империалистическими государствами. Количество вызовов которые перед нами стоят, уникальны. Но все эти империи, по большому счету, распались, а украинцы как сообщество остались. Сейчас надо преодолеть комплекс неполноценности, который тоже связан с тем, что мы много веков находились на обочине великих держав.
– Вы видите угрозу только в российском кино или, может, и в польском, и венгерском?
– Я вообще не вижу угрозы в кино. Есть угроза в пропаганде. Мы же не запрещали российское кино, запрещена пропаганда. Никто не запрещал искусство.
Довженко снимал гениальное кино с точки зрения искусства, но в то время оно был пропагандистским. Сегодня, когда мы смотрим фильм Земля, месседжи сталинской пропаганды просто блокируем в своем сознании. Относительно сегодняшнего российского кино такое блокирование еще не работает.
Запрещая фильмы, мы учитывали эту коннотацию, которую пока заблокировать невозможно.
– Назовите пять современных украинских фильмов, которые обязательны к просмотру.
– Не буду делать этого, потому что обижу режиссеров, которые являются авторами шестого, седьмого, восьмого фильмов… Но если вы спросите, какой украинский фильм мне нравится больше всего, то я назову Молитву за гетмана Мазепу моего отца.
– Вы часто даете интервью?
– В последнее время практически ежедневно. Не знаю, с чем это связано.
– Критикуют?
– Когда критикуют – интервью в большинстве случаев, к сожалению, не берут. Некоторые умудряются критиковать спрашивая.
Критика – это хорошо, если она аргументирована. Я способен признать ошибку.
Хочу напомнить высказывание Вацлава Гавела о люстрации в Чешской республике после бархатной революции: “Лучше пять лет ошибок, чем постоянный саботаж”. Этот тезис касается всего украинского общества: мы оказались в ситуации, которая в нашем опыте отсутствовала. Никто не готовил нас к сегодняшнему. Поэтому мы должны не бояться ошибаться. Ведь не ошибается только тот, кто ничего не делает.
Общался Ростислав Буняк.
Источник: ictv.ua
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.