Так выглядит вход на мусорный полигон вблизи Подгорцев
Село Подгорцы вместе с соседними поселениями долгое время страдает от своего зловонного “соседа” – мусорного полигона, который отравляет не только воздух, но и жизнь – по словам местной активистки, местное население все чаще страдает от онкологических заболеваний. Специальный корреспондент Радио НВ Богдан Амосов отправился в Подгорцы, чтобы выяснить, как местные и столичные власти собираются решать “грязную” проблему.
Часть 1. Полигон
Дорога в Подгорцы пролегает через Столичное шоссе. Маршрутка, которой я ехал, до конечного пункта меня не довезла – водитель отказался ехать дальше, у него сломались дворники. Он высадил меня фактически посреди трассы, возле стелы “Креничи”. Креничи – еще одно село, которое страдает от свалки. До Подгорцев оставалось еще 4 километра, которые мне пришлось идти пешком под дождем.
Движение по пути между Креничами и мусорным полигоном довольно резвое, как для обычной сельской дороги. Дело в том, что в обе стороны на большой скорости проносятся мусоровозы. Они съезжаются сюда со всего Киева и Обуховского района, чтобы сбросить мусор на полигон №5. Из-за этого вся дорога покрыта отбросами. Здесь, в 20 километрах от столицы, все обочины покрыты пакетами из супермаркетов, бутылками из-под колы и другим хламом, который на скорости выпадает из грузовиков, наполненных отходами.
Пока иду по трассе, слева между деревьями начинает виднеться сам полигон. Это огромная куча мусора, которая наполовину прикрыта землей. Другая половина – свежий мусор, свезенный из столицы, который буквально возвышается над холмом. Его завозят те же самосвалы, а потом утрамбовывает трактор… Но обо всем по порядку. Уже здесь, на трассе, начинает ощущаться неприятный запах. Позже он превратится в зловоние.
Я дохожу до поворота на свалку. Здесь, на углу, встречаю Олега: человек с двумя пакетами в синем дождевике стоит на остановке и ждет автобус, который отвезет его в Киев. У Олега дача недалеко от Подгорцев – в 5 километрах, – впрочем, выше полигона. Но вонь от него иногда достигает и дома Олега. Дачник о проблемах этих мест из-за токсической горы мусора знает и соглашается рассказать мне несколько местных историй.
Неподалеку от этих мест – в Ходосовке – дача певца Павла Зиброва. Согласно одному из слухов, который пересказывают местные, из-за влияния пятого полигона в пруду артиста вымерли все караси. Из-за этого – опять же, по словам местных жителей, которые мне пересказал Олег – пруд пришлось перестилать изоляционной пленкой, а воду чистить.
На въезде на полигон стоит большая тележка с пакетами, полными мусора, а также три бокса для сортировки. В них копается неизвестный мужчина. Полигон был основан еще в 1986-м году. Тогда в Киеве проживало на миллион меньше людей, чем сейчас, а пригород фактически был представлен малыми селами и городами, а не многочисленными ЖК. Как рассказывает председатель правления Киивспецтранссервиса Андрей Грущинский, сам мусор в те годы тоже значительно отличался от современного:
Андрей Грущинский показывает план полигона. Фото: Богдан Амосов / Радио НВ
— В советское время единственным способом конечного обезвреживания отходов было захоронение, то есть мусор собирался и вывозился на полигон. Собственно, так и осталось. В то же время, чем отличался мусор 30 лет назад от сегодняшнего? 30 лет назад 90% составляла органика, то есть остатки пищи, которую не доели люди. Различные синтетические продукты, типа полиэтилена, были дефицитом. В последние классы школы я ходил не с какой-то сумкой, а с кульком.
Это было очень круто – кульки не выбрасывал никто, поэтому в составе отходов, которые образовывались 30 лет назад, почти на 100% преобладала органика. Конечно, и битое стекло какое-то было, какая-то керамика, какое-то дерево, какой-то металл, но в основном это была органика. И поэтому захоронение этих отходов – это был, в принципе, приемлемый вариант, так как полигон – это большая компостная яма, особенно если это полигон, а не свалка. До этого захоронения мусора были компостной ямой.
Оно себе перегнило, немножко повоняло – и забыли. Сейчас в мусоре этой органики не более 50% (а то и 40%), а все остальное – это упаковка в различных своих видах, и эта упаковка в плане мусора не является органикой. Это пластики в различных композициях: полипропилен, ПЭТ, пакеты тетрапак. Из того мусора, который сейчас есть, только условные 50% могут перегнить и исчезнуть.
Все остальное – это мусор, который тоже раскладывается, только для этого надо в сотни и тысячи раз больше времени. Более того, соединяясь в процессе распада с органической частью, которая разлагается, все эти упаковки, неорганические составляющие твердых бытовых отходов, они могут образовывать различные соединения, которые однозначно вредны для окружающей среды.
На момент основания полигона, он выглядел как большой овраг, в который мусор просто сваливали. Впрочем, рано или поздно яма должна была заполниться до отказа. Это произошло в начале 2000-х. Именно тогда сюда, в Подгорцы, приехал Александр Колпачов, который сейчас является депутатом местного сельсовета:
— Что такое проектная мощность свалки? Это пустое ведро, в которое, например, можно насыпать 10 литров. Это называется проектной мощностью. А если уже 12 литров – это сверхпроектная. Ну, можно же насыпать еще? То есть проект закончился в 2003 году, когда это “ведро” наполнилось мусором.
Это какой-то овраг, который был выложен пленкой, до краев засыпали мусором. Тогда мы были необразованные, пришел какой-то человек и сказал: “Зачем делать новую свалку и загрязнять другие места? Давайте мы сюда продолжим сыпать! Можно же сверху насыпать?”. Но если это первая карта – 18 гектаров, то представляете 180 тысяч квадратных метров? “Можно же еще сверху немного насыпать?”.
На нулевом уровне “ведро” не продувается и не протекает, но если вы насыпаете сверху, оно уже будет протекать, оно будет продуваться. И вот оттуда вонь с 2003-2004 года. Хотя в целом вонь была и раньше, потому что не всегда соблюдалась технология, так как по технологии надо было после складирования 2-3 метров мусора сверху присыпать 20-30 сантиметров глины, – природный изолятор, который не пропускает запахи, который там себе годами гниет, перегнивает…
Но потом, в 2004 году, проект закончился, и стали насыпать горку. Сыпали-сыпали, уже сыпать больше некуда, уже на 20 метров выше края! Все больше и больше стало сопротивления и протестов населения, вонять стало больше и больше, вытекать стало больше и больше. Пришли специалисты и сказали, что оно не может не вытекать.
На полигоне. Фото: Богдан Амосов / Радио НВ
Непосредственно же на полигон я попал вместе с Андреем Грущинским, председателем публичного акционерного общества Киевспецтранс, 51% акций которого контролирует Киевсовет, то есть государство; остальные – ООО Геотрон. Грущинский согласился показать мне объект. Полигон состоит из двух частей, которые называются картами. Вместе с Грущинским мы заехали на первую карту, мусоровозы как раз выгружали мусор. Вокруг свалки кружат сотни птиц, в основном чайки и вороны. Они пытаются выкопать в горах мусора то, что не доели люди.
— Красивые чайки?
— “Красивый запах”.
— Да, запах не очень хороший.
Как по мне, выглядит все это жутко, особенно в сочетании с запахом, который проникает в машину даже при закрытых окнах. Если же выйти наружу, он в разы усиливается. Классический запах помойки, только значительно сильнее и более концентрированный. Передвигаясь свалкой даже начинаешь отличать оттенки вони, хотя чем именно пахнет узнать невозможно – здесь совершенно разный мусор смешивается в произвольных пропорциях и произвольном составе.
Местами я замечаю дым. Сначала я подумал, что это песок, пыль или любое другое мелкое сыпучее вещество, которое поднимает ветер, но это был настоящий дым. Нередко мусор смешивается в смесь, которая при химической реакции начинает гореть, рассказывает мне Андрей Грущинский:
— Смотрите, видите дым? Это потому что здесь мусор, который лежит уже, наверное, неделю. Всегда температура полигона выше температуры окружающей среды, потому что внутри происходит реакция, происходит разложение органики. И если за этим не следить… У нас последний раз был пожар в сентябре 2017 года. И то – это был однозначный поджог, так как загорелся в двух местах.
В это время как раз идет дождь. Осадки играют отдельную роль в химических процессах, протекающих на полигоне. Вода падает на мусор, собирает с собой часть веществ и попадает вниз – под полигон. Так образуется фильтрат – концентрированное ядовитое вещество. С помощью дренажных систем полигона она попадает на фильтровальную станцию.
— Это оборудование, которое дает возможность очищать фильтрат из такого состояния. Это входная жидкость, видите? Темная. До такого состояния, – говорит Грущинский.
— Да, почти полностью очищена.
— То есть этот черный фильтрат, из него мы выделяем 70% воды…
Директор Киевспецтранса показывает оборудование станции:
— Эту часть оборудования город купил 20 лет назад. Мы ее в 2015 году отремонтировали, так как оно не работало 4 года. В 2017 году купили еще один такой модуль, и в этом году купили еще два. Таким образом мы доведем количество фильтрата, который мы можем очищать, до 900 кубов в сутки, что в принципе позволяет не просто поддерживать его на уровне, как сейчас, а реально уменьшать его количество.
На фильтровальной станции. Фото: Богдан Амосов / Радио НВ
Остатки фильтрата после обработки на фильтровальной станции становятся еще более концентрированными и сливаются в специальные озера. Это черно-фиолетовая густая жидкость с коричневыми масляными пятнами на поверхности. Собственно, концентрат помойки – такой, какой он есть. “Аромат” здесь соответствующий. Я пытался его не вдыхать, однако избавиться от него невозможно. После того, как озеро наполняется, его снова выливают на поверхность полигона, и после этого процесс повторяется снова.
— А вот это озеро, куда мы сливаем концентрированный фильтрат после этой станции. Делится фильтрат на 70% технической воды, и такая черная концентрированная часть – это вот эта.
— А вы говорили, он потом как-то возвращается на полигон?
— Мы его перекачиваем. Это озеро, в котором какая-то часть испаряется, а остатки возвращаются на полигон, разбавляются дождевой водой. К сожалению, другие варианты сейчас для нас отсутствуют.
— “Аромат” – просто нечто…
Отправляемся в сами Подгорцы. Я иду еще минут двадцать, минуя мусорный полигон (все это время он был слева от меня). И хотя я его не вижу, время от времени оттуда раздается звук мусоровозов, которые выгружают мусор, а также постоянные крики чаек. Неподалеку от центра села, под горой, и живет местный депутат Александр Колпачов:
— Мой дом находится ближе всех, свалка вот здесь, в 700 метрах от меня.
— А это она такая большая? Я довольно долго шел и думал, что уже прошел его…
— А вы ее обошли. Вы шли вот там, сверху, спустились вниз, а я живу здесь – под свалкой. Здесь я живу 13-й год, вот именно в этом доме, поблизости. Я сюда приехал, меня познакомили с сельским головой, был помощником сельского головы пять лет. Я делал первую осознанную акцию, как только сюда пришел, как раз помог делать, потому что я в этом понимал. И мы первый раз заблокировали свалку.
Свалка – это настолько объемный вопрос, это настолько объемное явление: здесь и политика, и социальность, и экономика, и экология, и коррупция, и жизнедеятельность людей. Без свалки невозможно. Мы ругаем дожди, говорим, что промокаем, что холодно, а без дождя мы не можем – мы погибнем без дождя. Так и здесь: если запретить утилизировать мусор…
Люди не могут запретить утилизировать. Это естественный процесс нашей жизнедеятельности – мы выделяем после себя отходы. Это могут быть канализационные отходы, или это могут быть отходы в бумажном виде, или выдыхание углекислого газа, но это наша естественная потребность. Можно сказать: “Запретим свалку”, – давайте тогда дождь запретим, давайте запретим похолодание?
Колпачов рассказывает, что в течение последнего десятилетия полигон по-разному влиял на жизнь Подгорцев:
— Сюда пришел криминал, коррупция, здесь стало больше ресурсов, и наша борьба со свалкой привела к тому, что это стало социальной бедой. Социальное коррупционное зло. Здесь у нас было около 1000 цыган из Берегово, чуть не дошло до противостояния с этими цыганами, потому что всегда выгодно собирать мусор, металлолом, ПЭТ, так как этим не занимается государство, всегда у свалки были люди.
Фото: Богдан Амосов / Радио НВ
Помните, 20 лет назад искали радиодетали, выплавляли из них то ли золото, то ли серебро, поэтому выгодно стало собирать полиэтиленовую тару, когда ее стало очень много, я уже не говорю о макулатуре, различных металлических изделиях. Когда появились эти приемки металлов, можно было пойти на свалку, собрать огрызки, раскладушки алюминиевые.
Мне человек говорил, что выходил на свалку, исключительно металл собирал на 1000 гривен. Вы зарабатываете меньше тысячи гривен в день, а он без навыков, без ничего, просто ходя-выхаживая приходит… Самая лучшая сортировка мусора – это человеческие руки и глаза. Он просто ходил, собирал этот металл. Мы выбрасываем и говорим: “Это просто кусок трубы, мы выбрасываем, не станем с куском металла идти на вторсырье”.
— Но потом ромы ушли из села?
— Это заслуга нынешнего сельского головы. Мне не удавалось – я приводил сюда прокуратуру, милицию, я говорил [ромам, – Ред.]: “Это неправильно, что вы здесь”. Они говорят: “Нам нечего есть, поэтому мы здесь. Какие претензии?”. Я прихожу с прокурором, а этот, из Берегова (там в основном мадяры), достает украинский паспорт и говорит: “А почему я не могу стоять здесь, рядом со свалкой? Какой закон я нарушаю?”. Никакого закона он не нарушает, а наказывать его за то, что он тайком залез на режимный объект – это же мусор, это не то что он с завода, с самолета открутил гайку… Он же мусор собирает.
Зато сельский голова Сергей Кравченко рассказал, что черных копателей можно встретить и сейчас:
— На полигоне и дальше работают незаконные копатели, которые собирают ПЭТ.
— Есть такое? А как они туда попадают, там вроде ограждено?
— Ограждено ¾ полигона, со стороны лесфонда легкий доступ, много копателей живут в Креничах, спокойно через лес ходят, там даже тропы есть, они беспрепятственно ходят по полигону и собирают вторсырье, и тут же его сдают, то есть они с вторсырьем никуда не ездят. Вопрос лишь в том, кто организовывает сортировки, но то, что черные копатели спокойно гуляют у мусоровозов…
То есть выгружают мусоровоз – и они сразу начинают в нем копаться, до того, как приедет утрамбовыватель, потому что приедет утрамбовыватель, и уже будет трудно ковыряться там, все что оттуда – останется. Люди пришли, работают там, а сколько там болезней, химия! Трудно представить, что может быть на этом полигоне. Оно потом все идет в наши села.
Часть 2. Подгорцы
Итак, мы уже в Подгорцах. Там, где местное население пытается бороться с мусорным полигоном. Подгорцы расположились прямо у свалки. Точнее, свалка – у Подгорцев. Подгорцы – село небольшое, его население – около восьми тысяч, впрочем, историю имеет давнюю. Его основали еще в XVI веке. Когда-то, совсем давно, поселение разместилось на одной из здешних гор (их здесь, к слову, немало: Круча, Ткачев горб, Высокий горб, Винница). Впрочем, со временем крестьяне переселились вниз, и так населенный пункт получил свое название – Подгорцы.
Свято-Михайловская церковь в центре Подгорцев. Фото: Богдан Амосов / Радио НВ
В XVII веке здесь стояло с несколько десятков дворов, а само село переходило в собственность от монастыря к монастырю. С середины XVIII века здесь сохранилась деревянная Свято-Михайловская церковь, которая имеет статус памятника архитектуры. Храм синего цвета стоит прямо в центре Подгорцев напротив сельсовета, школы и автобусной остановки.
100 лет назад, в начале XX века, в селе было около 400 дворов, а жили здесь две тысячи подгорчан. Местные крестьяне занимались земледелием, некоторые из них время от времени ездили на заработки в Киев. Впрочем, значительные потери Подгорцы понесли сначала во время Голодомора, а затем во время Второй мировой войны. Население сократилось в несколько раз и только при независимости начало снова восстанавливаться.
Сейчас Подгорцы переживают непростые времена – подгорчанам портит жизнь мусорный полигон. И хотя село от свалки отделяет высокий холм, злой запах доходит сюда регулярно. Когда я пришел в центр села днем, то сразу почувствовал запах помойки. Но, как рассказали местные, далее – на север – воняет еще сильнее. Ветер продувает через горы и сносит ядовитый воздух вниз в долину. Активистка местной организации Єдина мрія Галина Кинкер уже несколько лет борется со свалкой:
— То, что воздух здесь отравлен – это 100%, это 200%! У нас дети дышат вот этим. У нас дети постоянно находятся в этом состоянии: с сентября по май. Во время каникул, у кого есть возможность, мы стараемся их вывезти. У кого нет возможности, тот мучается здесь все лето. Этим летом было вообще ужасно – вонь стояла неимоверная. Полигон не пересыпали, гора стала еще выше отметки над уровнем моря. Сейчас она приближается к 176 метрам, по проекту.
— Вы замеряли?
— Есть определенные проекты, в которых указана высота над уровнем моря. Сейчас есть проект реконструкции. В проекте реконструкции самая высокая точка – 191 метров над уровнем моря. Но это над уровнем моря. Чтобы вы понимали, для сравнения, Киев все равно находится выше, чем та же Одесса.
Подгорцы и полигон расположены на высоте 90 метров над уровнем моря. То есть свалка на полигоне фактически должна достичь 100 метров.
— В летний период, когда жара, оно все испаряется и стоит вот эта вонь. Вечером прохладно, и вредные вещества обязательно все оседают в деревне. То есть сначала оно поднимается со свалки, а затем опускается в Подгорцы. То, что мы выращиваем – фрукты, овощи – все это экологически чистым нельзя назвать.
— Вы это потребляете?
— Да, причем все. Заметьте: когда вы что-то покупаете на рынке, вы тоже не знаете, откуда это привезли.
— Я, кстати, хотел спросить, везут отсюда что-то куда-то продавать?
— Смотрите, это вот граница полигона, а вот здесь, рядом, у нас свиноферма. Вообще, вокруг полигона, согласно ДБР, должна быть санитарная зона в радиусе 500 метров. И там ничего не должно быть. А у нас тут свиноферма.
Фото: Школа в Подгорцах. Фото: Богдан Амосов / Радио НВ
— Большая?
— 2500 голов, – Галина показывает карту полигона. – Как работает полигон: две карты соединены, рядом озеро, куда самотеком попадает фильтрат, потом его насосом подают на станцию Rochem, и она уже очищает [фильтрат, – Ред.], а [очищенную] воду скидывают в речку Северку. Остаток фильтрата подается в другое озеро, и когда оно переполняется, [фильтрат] просто кидают обратно на карту. Но, стоит отметить, точно так же делают на европейских полигонах тоже.
К слову, о свиноферме мне раньше рассказывал Грущинский, а позже то, что просто под полигоном разводят скот, подтвердил сельский голова Сергей Кравченко:
— Посмотрим на полигон, который работает с 86-го года: возле него свиноферма, которая работает гораздо дольше, а все эти поля появились раньше, чем появился полигон, и что является нарушением – это вопрос не к сельскому совету.
Впрочем, местные жители жалуются на многие серьезные проблемы. По словам местной активистки Татьяны Стасенковой, у подгорчан участились тяжелые заболевания:
— У нас Министерство здравоохранения, к сожалению, статистику по онкобольным в Украине вообще не ведет, эту статистику – где-то приблизительную – ведет Украинская онкологическая ассоциация, которая на конференциях обсуждает эту статистику. И эта статистика все равно носит гипотетический характер.
Если касательно нашего района, то есть израильская клиника, и они ведут эту статистику, потому что к ним обращается большое количество из нашего района онкобольных. Только лично я помогла многим людям оперироваться и исследоваться в Беларуси. Возраст [онкобольных] от 50 до 70 лет занимает первое место – эти люди сейчас обращаются ко мне, которым я могу помочь. Вторую категорию занимают дети.
Кинкер добавляет:
— У нас расстояние от фильтрационного озера до школы – 800 метров. Здесь плавают бутылки, на него садится пыль, оно начинает обрастать уже зеленью. А здесь рядом еще одно фильтрационное озеро.
— А какая его площадь?
— Площадь я не знаю, но вот тут, на первой карте, более 3 миллионов кубов фильтрата.
К слову, школу, которая стоит в центре села, выстраивали на деньги Киева. Время от времени Подгорцы и еще несколько окружающих сел получают компенсацию за то, что имеют вонючего соседа:
— Киев выделяет ежегодно деньги на оздоровление детей. Выезды организовывают школы или активисты. Везут на море. В этом году они впервые поехали в Карпаты. Кто как… В прошлом году выделили 500 000 гривен, в этом году – 900 000 гривен.
— Именно из-за экологических проблем в Подгорцах?
— Да, выделяют и Подгорцам, и Ходосеевке.
В целом же, с начала 2000-х Киев должен был постепенно выделять Подгорцам 30 миллионов гривен, в основном – на инфраструктурные проекты. Дороги здесь и вправду отремонтировали, а центр села “причесали”, хотя сельский голова Сергей Кравченко утверждает, что и эти деньги поступают в село с задержкой:
Сергей Кравченко. Фото: Богдан Амосов / Радио НВ
— В 2003 году были определены направления, которые город Киев развивал в Подгорцевской громаде, и тогда было предусмотрено 30 миллионов гривен на развитие Подгорцевской громады.
Местная громада уже много лет выступает за закрытие полигона. К слову, в Подгорцы вывозят около половины твердых отходов столицы. Еще 20-30% мусора попадает на мусоросжигательный завод Энергия на Дарнице, а остальное – на мелкие свалки. В 2007 году работу полигона №5 даже приостанавливали по решению инспектора по охране окружающей среды, после чего разработали план по его реконструкции. В 2013 году жители Подгорцев снова услышали обещания, что полигон доживает свои последние годы. Впрочем, полигон продолжал работать. Александр Колпачов рассказывает:
— Почему такая проблема, почему идет противостояние Киева, чтобы на свалке был порядок? Я говорю: давайте не просто запретим, давайте делать это правильно, давайте перерабатывать этот мусор. Они говорят: “Да, но мы еще не решили, кто будет осваивать эти миллионы и миллиарды”, – нагнетается ситуация, а кто-то на этом просто типа рубит капусту, и все. Есть повод освоить большие государственные ресурсы. Сейчас фишка последних 5 лет – сесть на потоки, мало кто понимает это.
Это государственное бюджетирование, и вот эта система – ничего не решали, создавая еще большую проблему, и теперь говорят: “Надо, чтобы государство решало”, – а это уже сотни миллионов. Теперь вот у нас проблема, которая создана нашими руками. Но это проблема не только наша, это проблема местного села Подгорцы, это проблема Киева, это проблема для всей Украины с ее аналогами.
Однако настроения общества несколько отличаются от настроений Колпачова. Подгорцевские активисты опасаются, что даже если полигон закроют, то вместо него здесь возведут мусороперерабатывающий завод. Галина Кинкер показывает мне план зонирования села:
— Вот план зонирования села Подгорцы: “Подгорцевский сельсовет”, “Завод”. Вот он – завод мусороперерабатывающий. Вы знаете, что такое мусороперерабатывающий завод? Любой завод, каким бы он ни был, механико-биологический или сжигающий, он оставляет после себя остаток. Этот остаток надо где-то захоранивать.
Если завод строить здесь, все машины, весь поток идет сюда. Как дышали мы, так и дышим, здесь они перерабатывали его, здесь и захоранивают, здесь уже не говорится ни о каких новых местах. Никто в Киевской области ни в одном селе, ни в другом селе, ни один человек ни из одного села не хочет это у себя видеть.
Другую информацию я слышу от директора Киевспецтранса Андрея Грущинского (это предприятие занимается полигоном):
— Мы построим завод, а здесь [на полигоне] проведем рекультивацию.
— То есть здесь будет мусороперерабатывающий завод?
— Нет, завода в Подгорцах не будет.
В общем, о будущем полигона в Подгорцах звучит информация не то что сомнительная, а вообще противоречивая. Но то, что Киев все-таки планирует построить мусороперерабатывающий завод, – выглядит правдой. Где же его построят – тайна, покрытая мраком, или, если хотите, – мусором.
Озеро с фильтратом. Фото: Богдан Амосов / Радио НВ
— По законодательству ОТГ – то, что приняли в 2015 году – громады сейчас имеют большое влияние, и их [власть] сейчас по Киевской области везде просто посылает. Они упустили период, когда они могли ставить заводы где угодно, но после 15-го года все это решает громада, общественные слушания. Поэтому без общественных слушаний они не могут, они продолжают их фальсифицировать, но все равно это уже сложно.
Их везде посылают, сейчас они планируют ставить заводы, но никто еще не назвал место. Пока это все покрыто мифом, где будут эти заводы. Есть кулуарная информация, что их везде отправляют, у них сложная ситуация, – говорит член правления общества Пролисок Татьяна Стасенкова.
Часть 3. Перекрытие
Согласно решению Киевсовета в 2016-м году, полигон должны были закрыть 1 октября 2018-го. И хотя это решение никто не отменял, его так и не закрыли.
Примечательно, что за несколько недель до гипотетической даты закрытия полигон блокировали неизвестные и требовали наконец покончить со свалкой. Впрочем, Подгорцевская громада отгородилась от акции, и, в целом, ни один из жителей Подгорцев в ней участие не принимал. Кто это был на самом деле – до сих пор неизвестно. Версии в Подгорцах совершенно разные:
— Там были люди, они даже не знали, от кого они, я там проезжал и фотографировал, общался с ними – просто люди, профессиональные протестующие. Недорогие такие, бюджетный вариант, которым нечего делать, в возрасте, молодежь – пойти постоять с плакатом, сказать всем: “Позор, вон отсюда!” – за экологию и против свалки? – говорит Колпачов .
— А они уже ушли?
— Да, они ушли, они простояли неделю.
Впрочем, это не отрицает того факта, что местная громада недовольна и пока терпеливо ждет. Сельский голова Сергей Кравченко уверяет, что село будет действовать в рамках закона, хотя как именно – не уточняет:
— К сожалению, нас Киевская городская администрация с датой закрытия, можно сказать, обманула. Два года назад в этом кабинете представители КГГА, Киевспецтранса, Киевкоммунсервиса, представители общественности, депутаты, журналисты выдавили публичное обязательство Пантелеева Петра Александровича, в этих публичных обязательствах был ряд промежуточных мероприятий, и самое главное – была дата – 1 октября 2018 года.
Прошло два года. Тогда это называлось сливом интересов громады, что якобы полигон два года проработает, был шквал критики в сторону сельского совета, в сторону общественных организаций, депутатов, как и людей, присутствующих в этом кабинете.
И добились принятия на себя публичных обязательств государственным служащим, но быстро прошли два года, и мы увидели, что за этот период очень мало было сделано – только незначительные работы по полигону. Хотя работники полигона называют это очень большими сдвигами, но, как видите, запах стоит невыносимый.
Пока неизвестные блокировали полигон, в Подгорцы приезжали представители КГГА и Киевспецтранса представить новый план рекультивации полигона:
— Во вторник приезжал Пантелеев Петр Александрович, приезжали представители Киевспецтранса, был презентован проект рекультивации – это единственное, что объединяет мнения всех: что рекультивацию необходимо делать. Это успешная, безопасная рекультивация первой очереди полигона, укрытия и уход за ней. Это единственное, что мы приветствуем и помогаем хотя бы в подготовке к рекультивации полигона.
Фото: Богдан Амосов / Радио НВ
Все остальное выгодно полигону и городу Киеву. Не за горами первое октября, и мы слышим-видим, что полигон даже не планировали закрывать, никто не готовился, держатели полигона и КГГА, можно сказать, свысока подошли к Подгорцевской громаде и даже не пытались успеть к этой дате.
В свою очередь, Андрей Грущинский из Киевспецтранса уверяет, что в течение двух лет полигон готовили к закрытию как могли, впрочем, уложиться в два года, по его словам, было невозможно, – полигон имел проблемы с урегулированием земельного вопроса. За десятилетия помойка так разрослась, что вышла за отведенные границы. По словам Грущинского:
— Когда данные вносились в Госгеокадастр, территория полигона сместилась на 50 метров в сторону, и, согласно геокадастру, на начало этого года мы имели право на часть поля сбоку, но граница полигона проходила по половине второй карты. Государственная строительная экспертиза не пропускала наш проект, потому что говорила: “А как вы собираетесь строить на чужом земельном участке?
У вас дамба, которую вы собираетесь строить – это не ваша земля, это земля Подгорцевского сельского совета”, – потому что в 2013-м году (я не знаю, руководствуясь какой логикой), Подгорцевский сельский совет отвел два участка прямо на территории полигона. Мы только 22 декабря прошлого года подписали договор аренды на эти два земельных участка.
Закрыть же полигон прямо сейчас невозможно, потому что его еще надо обслуживать, уверяет Грущинский:
— Мусор, который в Украине вывозится в основном не на полигоны, а на свалки, они в основном не санкционированы, эти свалки находятся в оврагах, в лесах – исторические места, где люди выбрасывали мусор. На этих свалках нет проблемы фильтрата, как у нас. Они в период дождей не привлекают дополнительные ассенизационные машины.
Здесь работают две машины, которые круглосуточно откачивают фильтрат с края полигона, чтобы он не перетек, и выбрасывают наверх, потому что если этого не делать, если остановить это, то этот фильтрат попадет в окружающую среду, он попадет на грунтовые воды. Мы над этим работаем. Говорить, что мы отравляем всю воду, и здесь невозможно жить – это немножко преувеличение, хотя, опять же, я ни в коем случае не говорю, что с полигоном не нужно ничего делать, или он не нуждается в реконструкции, рекультивации и приведении в порядок.
Есть конструктивный диалог, а есть высказывание эмоций. Высказывание эмоций – это хорошо для того, чтобы градус эмоций спал, но это не влияет на конструктивность диалога и на принятие каких-то решений, которые могут исправить ситуацию. У меня тоже много эмоций по поводу того, что мы реконструкцию, которую должны были начать еще в прошлом году (а может еще и гораздо раньше), начинаем только сейчас.
Киев обещает, что рекультивация полигона начнется в следующем году. Первую карту накроют несколькими слоями: грунтовым, затем щебнем и пленкой. Сверху будет насыпь из грунта, который затем засеют травой. Согласно проекту, рекультивированная гора мусора будет напоминать зеленый холм, а со временем, возможно, действительно не будет отличаться от других днепровских склонов.
По словам заместителя председателя Киевской городской государственной администрации Петра Пантелеева, реконструкция полигона обойдется в 350 миллионов гривен, а рекультивация будет стоит еще 150 миллионов. Собственно говоря, реконструкция уже началась. Полигон обещают укрепить, обезопасить и укрепить дамбы. Советник Пантелеева Юлия Грамотная говорит:
— Решение, которое принял Киевсовет и КГГА 2 года назад, 27 октября, о безопасном закрытии полигона и его рекультивации является неизменным. Киевсовет своим решением только утвердил перечень дополнительных мероприятий, которые необходимы для рекультивации полигона.
Фото: Богдан Амосов / Радио НВ
Были обнаружены дополнительные вопросы, которые требовали решения, поэтому мы скорректировали этот план, но закрытие полигона – это неизменное решение. Сегодня начались работы по реконструкции полигона. Представлен проект реконструкции на полигоне, и очень важно, чтобы было понимание: реконструкция является подготовительным этапом дальнейшей рекультивации.
Потому что если вы просто повесите замок на полигон, это не значит, что мы его обезопасим. То есть городская власть даже после его закрытия, ориентировочно через два года, когда будет построена альтернатива в виде мусороперерабатывающего завода, мы обязуемся поддерживать безопасность и контроль над полигоном.
Мы признаем, что сроки действительно нужно несколько пролонгировать, но на это есть объективные причины. Мы признаем, что по нескольким пунктам мы не справились, мы не выполнили их, но, опять же, на это есть технические, технологические причины, и причины законодательства.
Очень сложное у нас законодательство, которое до сих пор не дало нам возможности построить мусороперерабатывающий завод, но все-таки мы сдвинулись в этом плане и сейчас движемся к тому, чтобы за два года построить этот мусороперерабатывающий завод. Потому что закрыть полигон, не имея альтернативы, куда свозить наш с вами мусор, было бы не то что неправильно, а опасно, а также с экономической и хозяйственной точки зрения неправильно.
Дискуссия между Подгорцами и Киевом может продолжаться бесконечно. Жители села будут и в дальнейшем требовать, чтобы полигон исчез здесь и сейчас, и их можно понять: вонь в Подгорцах стоит страшная. Первый раз, когда я туда приехал, казалось, что меня вот-вот стошнит, причем запах стоял даже в помещениях. Взамен Киев будет уверять, что срочного решения проблемы нет.
И его действительно нет, ведь сейчас выбрасывать киевлянам мусор больше просто некуда. У меня лично есть ощущение, что за этой “грязной” историей стоит нечто большее, чем просто вопрос, куда и как деть отходы. По селу также ходит множество слухов о том, чьи интересы, где замешаны. Кому-то мусорная проблема выгодна, а кому-то стоит поперек горла.
Часть 4. Два миллиарда тонн мусора
Согласно данным Всемирного банка, за каких-то тридцать лет в мире будет три с половиной миллиарда тонн мусора. Сейчас на планете уже 2 миллиарда тонн. Исследователи указывают, что скопление мусора часто служит рассадником заболеваний, является дополнительным фактором изменения климата и, наконец, поощряет городскую преступность.
А теперь вспомним о том, как легко взаимодействуют друг с другом пластик, органика и химия, когда оказываются в одной куче. 2 миллиарда тонн – на свалках, на полях, в лесах, в море, в океане. На удивление, согласно данным того же Всемирного банка, украинцы производят очень мало мусора, если сравнивать с развитыми странами.
Конечно, это из-за того, что Украина – развивающаяся страна, бедная страна – поэтому меньше промышленность, меньше мусора. Впрочем, в отличие от тех же развитых стран, ситуация с утилизацией и переработкой мусора у нас катастрофическая. В Украине 6500 законных и около 35 000 незаконных свалок, общая площадь которых – 7% территории страны. Это как две Львовских области.
Окраины Подгорцев. Фото: Богдан Амосов / Радио НВ
Сейчас во дворах Киева и других городов постепенно начинают появляться мусоросортировочные контейнеры, сортировать мусор становится даже модно. В то же время, мусороперерабатывающий завод у нас только один – в Ровно. Сортированный мусор принимают малые предприятия, которые не рассчитаны на обработку большого количества мусора.
А бывают случаи, когда отсортированный мусор просто сгребают в один мусоровоз, и затем он едет на свалку перегнивать – так же, как и обычные отходы. Экологи сетуют на несовершенное законодательство, а власти жалуются то на отсутствие денег, то на процедурные проблемы. Между тем, Украина продолжает превращаться в один большой мусорник.
Богдан Амосов, Радио НВ
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.