Марьяна Люханова: Переводчик – это уши другого человека или голос другого человека
Актриса и переводчица жестового языка Марьяна Люханова рассказывает о том, как видеть возможности и не упускать шансы.
В рамках проекта Коли тиша заговорила общественной организации Відчуй мы рассказываем истории неслышащих людей, которым удалось реализоваться и добиться успеха в разных сферах.
Кажется, что в её мире нет преград. Марьяна Люханова и сама шутит: “Если уж я чего-то захочу, то завтра у меня обязательно появятся возможности”.
– Например, мне хотелось путешествий, и вот я решила участвовать в конкурсе красоты. Побывала в Италии и Тайване, – улыбается она. Из Тайваня Марьяна привезла не только впечатления, но и корону первой вице-мисс мира. Это третья корона в её коллекции. Первые две она получила в 2012-м, завоевав титул мисс Европа и вторая вице-мисс мира среди слабослышащих.
Марьяна плохо слышит с рождения, но уверена, что барьеры человеку создают не столько проблемы со слухом, сколько неправильное отношение к жизни. А с этим у Марьяны как раз все хорошо.
– Жизнь бесценна, и надо ловить моменты, – говорит она. Секрет Марьяны в том, что когда ей предоставляется возможность, она все берет в свои руки. В 15 лет она переехала из Ивано-Франковска в Киев, начала работать в театре, стала переводчиком жестового языка и трехкратной чемпионкой Украины по сноуборду среди слабослышащих. Сейчас она получает финансовое образование, потому что у нее есть идея создать социальное предприятие для людей с нарушением слуха.
Работа сама меня находит и не оставляет ни на минуту. Так было с 15 лет. Все началось с танцев. В детстве я танцевала везде и все время. Когда бабушка смотрела концерты Софии Ротару или Аллы Пугачевой, у которых была подтанцовка, она говорила: “Марьяна, ты должна быть там, на сцене”. Потом – уже в школе – я участвовала в концертах, придумывала танцевальные постановки, и все равно была недовольна. Не хватало простора. Мы же выступали в школе, а мне хотелось ездить, танцевать в разных городах.
Я перешла в девятый класс, когда учительница увидела объявление о том, что театр мимики и жестов ищет артистов в труппу. Она подумала, что для меня это шанс, и предложила поехать на конкурс. С подругой я уехала в Киев на пробы и прошла их. У меня было два варианта: или оканчивать школу в Калуше, или в Киеве, параллельно работая в театре. Конечно, мне хотелось остаться в Киеве. Первая работа, первая зарплата, жизнь вдали от родителей. Мама меня, кстати, поддержала. Сказала: “Езжай, что тебе здесь делать?”.
Фото предоставлено Марьяной Люхановой
До девятого класса я училась в интернате для слабослышащих. Школа была в Калуше, это в 45 минутах езды на маршрутке от Ивано-Франковска. Меня отправили туда в семь лет, мама тоже там училась. Мои родители и брат плохо слышат. В школе мы жили пять дней в неделю, а домой возвращались в пятницу вечером или в субботу утром. Иногда мы оставались с друзьями потусоваться в школе и на выходные. Помню, что сначала завидовала ребятам, которые каждый день возвращались домой, но постепенно привыкла. Других вариантов не было.
В Киеве сначала было непросто – все новое. Я в слезах звонила бабушке и ныла, что хочу домой. Она выслушивала спокойно и говорила: “Что нужно сделать?” – “Мне нечего есть”. – “Сейчас мы тебе деньги вышлем, посылку соберем. У тебя все получится, надо просто потерпеть. Все будет хорошо”. Получаю посылку от родных, и вот уже жизнь налаживается. Поддержка близких людей очень важна, да вообще поддержка людей.
Потом я поступила в эстрадно-цирковое училище [сейчас Киевская муниципальная академия эстрадного и циркового искусств – Ред.], играла в театре, участвовала в самодеятельности. Не прошло и года после переезда, как мне дали роль Ассоль в “Алых парусах”, а в “Лесной песне” я была дублером Мавки. Надо было осваивать актерское мастерство. Я ведь сначала не очень понимала, зачем эти эмоции через край, заламывание рук на сцене.
Театр стал для меня стартовой площадкой и в какой-то мере воспитал меня. Без него у меня бы не было того, что есть. Но я в театре уже 11 лет, и мне хочется попробовать новое, проявить себя в другом. Сейчас я понимаю, что спектакли – это не совсем мое, а вот кино – другое дело. Я люблю камеру, уже несколько раз снималась в клипах. А теперь еще и перевожу фильмы и мультфильмы на жестовый язык для Megogo. Записываю дома, сама выбираю фильм, сама ставлю свет, камеру и озвучиваю. Это очень удобно. Особенно люблю озвучивать мультики, потому что там требуется актерская игра, детям так интереснее.
Переводчик – это уши другого человека или голос другого человека. Я – уши. Например, мой муж Саша не слышит, но он не стесняется говорить, а я наоборот. Он спрашивает, я слушаю ответ и перевожу ему. Недавно начала носить слуховой аппарат. Дочке тогда исполнилось два года, я вышла на работу и мне нужно было постоянно общаться со слышащими. Чтобы не переспрашивать каждый раз, решила носить аппарат. Без него я читаю по губам, если человек четко артикулирует. Но как только он расслабляется, то я перестаю понимать и мне некомфортно. В детстве, помню, когда я переспрашивала, то от меня часто отмахивались. Например, спрашиваю у подружек: “Почему вы смеетесь?” А они рукой махнут: “А, ничего”. От этого у меня и развился комплекс. Стесняюсь говорить, поскольку боюсь, что меня проигнорируют.
Я переводила, сколько себя помню. Жестовый – мой родной язык. Но я прошла специальное обучение, чтобы стать профессиональным переводчиком. Есть два вида жестового языка: калькированный, когда переводишь слово в слово (так делают, например, сурдопереводчики на телевидении), а есть разговорный. В разговорном все максимально коротко и упрощенно. Например, чтобы сказать “сегодня ночью случилась какая-то катастрофа”, нам достаточно показать: “Сегодня беда”. Мы не ходим вокруг да около. Иногда это выглядит даже так: “У тебя парень есть? Давай встречаться”. Прямо в лоб. Мы шутим, что говорящие много говорят. Но мне интересно, потому что я слышу новые слова.
Фото предоставлено Марьяной Люхановой
У меня постоянно две-три работы. Я настолько привыкла к такому ритму, что до сих пор не могу сосредоточиться на чем-то одном. Два года назад добавилась учеба. Я поступила в Академию труда, социальных отношений и туризма на факультет финансов и бухгалтерского учета. Хочу открыть бизнес, чтобы там работали неслышащие люди, и мне нужно понимать, как это сделать.
У меня в жизни часто так, если уж я чего-то захотела, то на следующий день появляется шанс реализовать задумку. С академией та же история. Увидела в фейсбуке объявление, что есть возможность для людей с инвалидностью поступить на бесплатное заочное обучение. Да это же то, что мне нужно! И поступила сразу на второй курс.
Параллельно я занимаюсь спортом, катаюсь на сноуборде, стала трехкратной чемпионкой Украины в этом виде среди слабослышащих. Сначала я каталась на лыжах, но муж предложил попробовать сноуборд: “У тебя будет шанс попасть на олимпиаду”. Почему бы и нет. У лыжников большая конкуренция, а в сноубординге – нет. Я попробовала, и теперь точно знаю, что борд мне нравится больше. Еще поняла, что не так с лыжами. Там есть палки (смеется). А сноуборд – это полная свобода.
Я все пробую, чтобы понять, что мое, а что нет. Не люблю заниматься чем-то одним, сидеть на работе по восемь часов. Мне нужно общаться с разными людьми, менять сферы деятельности. В этом для меня и есть жизнь. А если день за днем одно и то же, то ты просто существуешь. Да, неслышащие ограничены в выборе работы и стиля жизни, но мой опыт показывает, что если чего-то очень хотеть, возможности найдутся. Все зависит от того, воспользуется человек ими или нет.
Важную роль играет еще и то, чему родители учат детей, какое мировоззрение закладывают. Если родители говорят ребенку, что у него все получится, он с этим ощущением и вырастает. Но я часто наблюдаю противоположную ситуацию. “Мама, я хочу это попробовать”. – “Ты не сможешь, ты же не слышишь, с этим уже ничего не поделаешь”. И тогда вырастает человек с установкой: я сам не могу, подожду, пока мне кто-то поможет.
Раньше я очень хотела петь голосом и на жестовом языке одновременно. Но думала, что это невозможно, пока не сходила в караоке. Спела, записала видео, и поняла, что могу. Надо только найти педагога по вокалу и учиться. Я не вижу никаких барьеров. Они есть в голове – и те, что в голове, самые непреодолимые. Но если хочешь, то все сможешь. Я хорошо помню, когда осознала это.
В одно прекрасное утро проснулась с мыслью: “А что если бы я сегодня не проснулась?” Перебирала в уме, что еще не успела сделать. Это был непростой период. Я работала переводчиком-ассистентом волонтера из Индии в одном из проектов ООН. Зарплата была хорошая, о такой можно только мечтать, особенно если ты слабослышащий человек. Но через три месяца поняла, что никакие деньги не стоят работы, которая не приносит удовольствия и отнимает все силы. Вокруг ведь столько интересных проектов, столько жизни, столько всего. Тот опыт был для меня очень полезен. Жизнь бесценна, и сидеть на нелюбимой работе, пусть и с хорошей зарплатой, это не для меня. Я согласна на зарплату поменьше, но чтобы дело меня увлекало. И тогда я буду счастлива, как сейчас.
Фото предоставлено Марьяной Люхановой
Я живу в постоянном движении и благодарна своей пятилетней дочке за то, что она учит меня останавливаться. Моя самая главная и самая любимая работа – быть мамой. Когда я утром отвожу Джулию в садик, постоянно подгоняю ее: “Давай быстрее, мы опаздываем”, – а она останавливается возле чего-то, что ее заинтересовало, показывает мне. И я думаю, действительно, зачем спешить куда-то, если еще можно смотреть, выдыхать, наслаждаться моментом.
Мы с мужем были готовы к тому, что у нас может родиться ребенок с нарушением слуха. Но еще в роддоме поняли, что у Джулии все хорошо. Она вздрагивала от резких звуков. Мне даже пришлось просить врача тише заходить в палату, потому что сильно скрипела дверь, и дочка просыпалась. Помню, как врач положила её на пеленальный столик и хлопнула в ладоши, Джулия вздрогнула. В тот момент я испытала облегчение. Ребенка с нарушениями слуха намного сложнее воспитывать. Даже успокоить, когда он плачет, проблема, потому что не так просто привлечь его внимание. Я присматривала за братом, знаю, как это. Нужно иметь очень крепкую нервную систему и много терпения.
Дочке я объясняю, что её папа не слышит, что я плохо слышу, и мы такими родились, так бывает. Она слушает, кивает и не зацикливается на этом. Со мной говорит на украинском языке. Если она что-то хочет от папы, например, мороженое, то подходит ко мне и спрашивает, как попросить на жестовом языке. Я ей показываю, она повторяет. Папа счастлив и, конечно, бежит за мороженым. Так она его подкупает (смеется).
То, как инклюзия будет реализована в Украине, во многом зависит от того, сумеют ли родители объяснить детям, что люди разные. Кто-то не слышит, кто-то не может ходить. Но сколько раз я слышала от мам: “Ой, не смотри на него/нее”. И у ребенка закладывается непонимание, возможно, даже неприятие. Хотя если подобрать правильные слова, то дети не будут обращать внимания на такие вещи. Они ведь в первую очередь смотрят на ребенка, а не на инвалидность.
Відчуй – общественная организация, которая с 2011 года системно занимается помощью и социальной адаптацией людей с нарушениями слуха. За семь лет деятельности организация реализовала более 15 всеукраинских проектов, в частности – Коли тиша заговорила, посвященный теме глухоты, глухих людей и всех, кто теряет слух, а это по статистике каждый 10 украинец. Инициатива призвана обратить внимание на вопрос социальной адаптации неслышащих людей и привлечь украинцев к проверке слуха.
Автор: Елена Струк
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.