Священники не благословляли боевиков – епископ УПЦ МП о войне и мире

Ни один канонический священник УПЦ, который входит в любую из епархий, не взял в руки оружие.

К Украинской православной церкви Московского патриархата давно озвучиваются “претензии”. В частности, относительно вероятного влияния Кремля на дискурс Киева. В интервью сайту Факты председатель Синодального информационного отдела УПЦ епископ Ирпенский Климент опровергает любые обвинения в работе церкви на Кремль.

 

 

– Журналисты ВВС события на Донбассе называют гражданской войной, официальный Киев – АТО, читатели Фактов – войной Украины и России. Как церковь идентифицирует то, что происходит на востоке?

– Сущность должны определить в первую очередь политики. Верховная Рада так и не приняла конкретные определения. Термин «война» по отношению к настоящему в законодательстве не используется. Если среди политиков нет четкого признания природы конфликта, то не стоит ждать его политической оценки от церкви. Мы должны давать духовную оценку всего, что сегодня происходит в обществе. Эта оценка имеет очень мало общего с политическими формулами и определениями.

– Если политики официально переназовут АТО в российско-украинскую войну, то УПЦ примет их позицию?

– Насколько я понимаю, если этого не произошло в пик эскалации конфликта, то призрачными будут подобные ожидания сейчас. Жизнь очень сложная. А политика, как всем известно, дело грязное. Поэтому церковь сознательно не вмешиваться в политические процессы и не будет давать политических оценок. Однако она будет делать все возможное для примирения общества. Это примирение произойдет точно не на основе политических идей. У нас очень разнообразное общество, а политики стремятся к уничтожению конкурентов в борьбе за власть. Дружба между политиками очень ситуативная. Новейшая украинская история может стать классическим примером. В отличие от политиков настоящая церковь направляет свои действия на консолидацию, а не поляризацию общества.

– Насколько различаются позиции УПЦ и РПЦ по событиям на Донбассе? Корректируют ли ваш дискурс в Москве?

 – Нет, мы живем в свободном обществе и можем себе позволить говорить так, как считаем нужным. УПЦ никогда не скрывала своей позиции относительно событий в стране. Церковь всегда поддерживала добрые начинания, миротворческие усилия, ни разу она не высказывалась в поддержку войны. Думаю, такая точка зрения не только в УПЦ, но и в большинства украинцев. Нам странно слышать некоторых украинских религиозных деятелей, которые машут шашками.

– В каком подчинении находится УПЦ по отношению к РПЦ?

 – УПЦ, согласно уставу об управлении, является самоуправляющейся религиозной организацией, которая совершенно самостоятельно определяет направление своей деятельности, сама выбирает престоятеля, епископат. В этом смысле мы абсолютно независимые.

С Московской патриархией нас объединяет то, что канонически она является тем звеном, которое соединяет нас со Вселенским православием. Выражением молитвенного единства является поминовение за богослужением имени Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Больше никаких подчинений нет.

Московский патриарх не определяет характера внутренней жизни УПЦ. В то же время все епископы УПЦ влияют на процессы в Русской православной церкви, потому что они участвуют в работе священного синода Русской православной церкви и в избрании Патриарха Московского. Ни один епископ РПЦ не участвует в избрании митрополита Киевского и не участвует в деятельности Синода УПЦ.

Например, когда избирался последний Патриарх Московский (Кирилл), то среди всех кандидатов была и фигура покойного Блаженнейшего Митрополита Владимира, который сам отказался от выборов. Но это была абсолютно реальная фигура, которую могли поддерживать не только епископы из Украины.

– Почему религия стала яблоком раздора в Украине?

 – В начале 1990-х искались пути для построения фундамента украинского государства. Тогдашний президент Леонид Кравчук взял себе за цель использовать церковный фактор для идеологической поддержки своей деятельности. В частности, в 1992 году произошел церковный раскол, который не имел никаких канонических оснований. Это подтвердили все поместные православные церкви мира.

Тогда не было никаких церковных рычагов, чтобы зафиксировать этот раскол. Но стали использоваться политические факторы, начались рейдерские захваты храмов. В начале 1990-х это происходило очень агрессивно.

Кроме того, набирали обороты униаты, которые выходили из подполья. Они считали возможным, несмотря на апеллирование к своей европейскости, использовать совершенно дикие средства для восстановления своего существования. Нередко прибегали к физической силе.

Сегодня представители церкви, которые не признаны мировым православием, считают, что закон для них не писан. Опять слышим о рейдерских захватах храмов.

– В 2015 году вас хотят еще больше потеснить?

 – Конечно.

– Это связано с волной национализма?

 – В частности. Мы переживаем за все те сложности, которые есть в нашей стране. За последние два года многое происходило такого, что не присуще для правового государства.

– Например?

 – Местные советы, в частности, Киевская, а Тернопольская и Николаевская областные советы освобождали от налогообложения все религиозные общины, кроме УПЦ с четкой формулировкой, что это антиукраинская церковь. Я убежден,что такое невозможно в США.

– А почему люди считают, что УПЦ – антиукраинская?

 – А я не уверен, что люди так считают.

– Кто-то же принимает решения, которыми вы недовольны.

 – То, что говорят политики, и то, что думает общество, совсем не одно и то же. Даже за последние несколько лет мы в этом убедились множество раз.

 

– Что такое русский православный мир и как реагировать на то, что люди с оружием едут на Донбасс защищать христианский мир от, как минимум, гейропы?

 – Я не специалист по русскому миру. Очевидно, те, кто разрабатывал идею русского мира, вряд ли закладывали в его основу какие-то воинственные основы. О православных армиях на Донбассе – это вопрос не к УПЦ, потому что она ни разу не создавала предпосылок даже думать об отношении к ним церкви.

– Кто-то из священников взяд в руки оружие?

 – Ни один канонический священник УПЦ, который входит в любую из епархий, не взял в руки оружие. Это запрещается канонами.

Более того, ни один священник УПЦ, в том числе в Луганской и Донецкой епархиях, никогда не получал от своих архиереев благословение на то, чтобы благословлять те или иные вооруженные формирования, которые сегодня находятся на неподконтрольной Киеву территории.

– А какое влияние Киева на священников, которые остались на оккупированных территориях?

 – Прямой, ведь Донецкая, Луганская, Горловская, Ровенкивськая, Северодонецкая епархии – это епархии УПЦ.

– С ними на контакте?

 – Конечно. Их епископы принимают участие в священном Синоде УПЦ. Поскольку мы не можем ездить на неподконтрольную территорию, эти епископы посещают Киев и их деятельность полностью согласована с позицией УПЦ по конфликту.

УПЦ неоднократно выступала за сохранение территориальной целостности Украины.

Епископы, которые находятся в Донецком регионе, ни разу не поступили иначе, чем как это определяет официальная доктрина УПЦ.

– Они отстронены от конфликта?

 – Отстронены, насколько это возможно. Надо четко осознавать, что мы общаемся в Киеве, а о Донбассе логичнее говорить на Донбассе, о Крыме – в Крыму.

Даже при тех условиях, которые сложились на Донбассе, епископы ни разу не выступили в поддержку сепаратистских движений.

– То есть, некоторые видео, на которых священники поддерживали боевиков, фальшивые?

 – Епископов вы на них ни разу точно не увидели.

– Видел священников.

– Каждый случай надо обсуждать отдельно. Далеко не всегда это вообще священники, или священники УПЦ. Спекуляций много. Многим свящяенникам на видео с YouTube давно запрещено служить.

– Были факты захвата церквей, церковного имущества?

 – Многие имущества уничтожено. Несколько десятков храмов уничтожены полностью или частично. В частности, Геннадий Москаль по Луганской области приводил статистику о 8 уничтоженных храмах. В Донецкой области около 60-ти разрушенные, из них полтора десятка уничтожено. Кроме того, были случаи грабежей монастырей, храмов. В Донецкой области, например.

– Что грабят?

 – Все, что ценно для продажи. Стороны конфликта обвиняют друг друга в злодеяниях. С достоверно документированной информации известно, что храм в Трехизбенци ограбили представители «контрразведки» одного из добровольческих батальонов. Об этом писалы СМИ со ссылкой на СБУ. В других случаях информация достаточно противоречива.

Пока сложно вести статистику, потому хаос сплошной.

– УПЦ эвакуировали ценное имущество?

 – Нет.

– Сколько прихожан осталось на оккупированных территориях?

 – Это невозможно подсчитать. В Песках, Попасной, Троицком, даже когда выехало почти весь поселок и жителей остались единицы, священники отправляли службу в храме. Когда уже очень интенсивно стреляли – только тогда не приходил в храм. Такие случаи не единичны. Эти священники – герои Украины.

 

– Какие объемы гуманитарки УПЦ?

– Каждая епархия имеет гуманитарные инициативы, плюс есть общецерковные программы, которые часто совмещены с волонтерскими организациями. УПЦ является крупнейшей негосударственной организацией, которая направляет гуманитарную помощь на Донбасс. С начала года мирное население Донбасса через церковные центры помощи получило почти 2,5 тысячи тонн гуманитарных грузов, которые состояли из продуктов питания, медикаментов, одежды, средств гигиены, детского питания. Кроме того, было собрано более 5 млн грн. Эти средства пошли на помощь мирным гражданам, вынужденным переселенцам и украинским воинам.

– Это адресная помощь?

– И адресная гражданскому населению, и вооруженным силам. Помощь может быть общая, или непосредственно на определенную военную часть. Например, в Запорожье был военный госпиталь в очень запущенном состоянии. Когда количество раненых возросло, Запорожская епархия самостоятельно полностью возобновила госпиталь.

Лично я участвовал в доставке гуманитарных грузов в Северодонецк. Там ее получает каждый, кто имеет вид переселенца. Одежда, продукты, лекарства.

Отдельная помощь была направлена ​​в детские дома. Младенцам требуется особое питание, его также обеспечивает УПЦ.

 

– Какую критику церковь воспринимает?

– Каждый из членов церкви пытается жить по совести. Даже если это и вызывает непонимание. Совесть воспринимает здоровую критику. Сегодня мы живем в условиях, когда многое определяет не закон и совесть, а информационное пространство. Для него самое главное – рейтинг. А рейтинговые новости – это новости конфликтные, провокационные.

В новостях не говорят о том, сколько УПЦ делает хорошего.

– Насколько корректно светским критиковать поведение представителей церкви?

– Табу на критику наложить невозможно. Другое дело, насколько корректно кому кого-то обвинять безосновательно. Сложность в том, что в светской среде восстановления чести и репутации часто происходит судебными исками. Для церкви несвойственно пытаться опровергнуть информацию с помощью судов или иных органов судопроизводства.

Многие этим спекулирует. “Церковь не отпела бойцов АТО!”. Но этого ни разу не было, а как заставить СМИ опровергнуть ложь? Подавать в суд? Можно, но мы потеряем репутацию общественной организации, которая призывает в первую очередь прощать, не обращать внимание на клевету, потому что так делал Христос.

– УПЦ отпевает бойцов АТО?

– Конечно. Если они православные. Предстоятель УПЦ Блаженнейший Онуфрий сам отпевал. Ни разу УПЦ не отказала. Были случаи провокаций. Провокаций на святом, когда привозили покойного воина и представители власти заставляли различные конфессии стать в ряд и служить панихиду. Такое отпевание запрещают каноны. УПЦ отпоет бойца, только не нужно делать из этого шоу и потом спекулировать.

– Какие у вас отношения с, как вы их назвали, раскольниками?

– Отношения, как с раскольниками. Призываем прекратить расшатывать церковный корабль в Украине. Раскольники – это церковные сепаратисты. То, что было сделано Филаретом в 1992 году, это то же самое, что сейчас на востоке и в Крыму.

Украинские раскольники не признанные ни одним представителем мирового православия.

Они не приняты к какие-либо межцерковные международные институты.

Они абсолютно игнорируются и не является стороной диалога в мировом православии.

Они не только с нами, так сказать, в расколе. Оно откололись от мирового православия.

Мы призываем их восстановить церковное единство путями, которые определены не в Украине, а общецерковными и проверенные тысячелетиями.

– Чем важен Вселенский собор 2016?

– Это не собственно Вселенский собор – это Всеправославное совещание. На нем должны определяться важные аспекты церковного бытия, которые поставило перед церковью 21 века.

– Например?

– Отношение церкви к проблемам экологии; церковь и новые достижения в биотехнологиях; то, относительно чего у нас нет прямого ответа, исходя из творений святых отцов или даже из Священного писания.

Кроме того, есть много других вопросов. Например, предоставление церквям автокефалий и автономного статуса, или так называемые диптихы – место каждой церкви в списке автокефальных церквей мира.

Как по мне, эти вопросы являются незначительными по сравнению с проблемами, которые ставит перед церковью настоящего. В частности, проблемы секуляризации, экологического кризиса, причин экономических кризисов.

Сегодня еще до конца не согласован повестку дня православной совещания. Кстати, решение в ней будут приниматься не голосованием, а консенсусом, как на вселенских соборах.

Ростислав Буняк.

Фото: kiev-code.com.ua