Война в Сирии: кого бомбит Россия и новая Османская империя Эрдогана

Спорт

Факты ICTV начинают спецпроект о мировых межнациональных конфликтах. Донбасс – не уникален, и нам есть чему поучиться у других. Или наоборот – понять, чего точно нельзя делать.

Мы расскажем о 17 международных конфликтах. Некоторые, вроде событий в бывшей Югославии, будут интересны украинцам с точки зрения урегулирования при поддержке посредников. А опыт Северной Ирландии – беспрецедентные переговоры британского правительства.

Что будет с Донбассом: мнения топ-блогеров и журналистов

Во всех конфликтах главный опыт – выход на мир, стабилизация ситуации, перспектива развития страны.

В проект вовлечены исключительно специалисты, которые исследуют конфликты годами. Мы попытались взглянуть на конфликты не через призму политики, поэтому некоторые выводы для читателя будут неожиданными.

 

Сирия.

 

Часть 1

Записано со слов аналитика-международника Илии Куси, этнического сирийца.

За Сирией я слежу через международные, региональные арабские и сирийские СМИ. Также в Сирии живут мои родственники – есть информация изнутри.

Я не фанат Башара Асада, но моя позиция по Сирии довольно непопулярна из-за нехватки информации в самой Украине и подражания опыта западных медиа в освещении конфликта.

Конфликт в Сирии начался в феврале 2011 года, когда на волне эйфории т.н. Арабской весны сотни людей вышли на улицы Дамаска и еще нескольких городов. Но не повально, как, например, в Египте.

Первое и самое главное требование – освободить политзаключенных. В списке были четыре сотни человек, большинство – члены различных исламистских группировок. Это люди, которые находились за решеткой еще со времен Хафеза Асада.

С этим требованием проходили митинги в течение февраля. Первая реакция правительства – не разгон демонстрантов, а обещание выполнить их требования. Конечно, в некоторых местах произошли столкновения демонстрантов с полицией и аресты, подчас совершенно безосновательны. Но какого-то массового расстрела людей не зафиксировано, как, например, в той же Ливии.

Когда на улицу вышло больше людей – Асад отправил в отставку правительство, назначил нового премьер-министра Рияда Хиджаба. Также он отменил чрезвычайное положение в стране, которое действовало с 1967 года. Многолетнее чрезвычайное положение – традиционная черта многих автократических режимов. Удивляюсь, почему до сих пор в России до этого не додумались. Введение ЧП урезает определенные права населения и наделяет особыми полномочиями силовые структуры.

После этого протесты утихли до марта. Весной начались уже массовые выступления. Но, в отличие от предыдущих протестов, новые отнюдь не были мирными. Прежде всего из-за изменения самого контингента участников демонстраций.

Протесты начались с выступления членов исламистских течений, инспирированных из-за рубежа и благодаря активной поддержке внутренних радикальных сил. Но начались они не в Дамаске, как многие могли подумать. А в южном городе Дераа (на границе с Иорданией). На протест вышли ученики местной мечети Аль-Омари. Лозунги – “Асада в отставку”, “смерть алавитам”, “христиан в Ливан” и т.п. Они были инспирированы местным шейхом Ахмедом Аль-Саясином. Несколько десятков демонстрантов были арестованы. После этого начались массовые беспорядки, особенно в пятницу, в “день гнева”, после молитвы в мечети.

Вооруженные столкновения начались в апреле, когда демонстранты заняли несколько складов с оружием, а в Сирию шли потоки вооружения и финансирование со стороны нефтяных монархий, которые поддерживали антиправительственные выступления. Схема подобна ливийской.

В конце весны 2011 года, когда боевики захватили армейские склады и фактически возглавили волну протестов, Башар Асад применил оружие. Конфликт произошел после пятничной молитвы исламистов в провинции Дараа и других городах. Я не знаю, кто открыл огонь первым – полицейские или исламисты. Но то, что погибли люди – факт.

Затем боевики быстро захватили несколько отдаленных от центра города на юге, северо-востоке и севере страны – это Ракка, Дейр-аз-Зор, Банияс, Хомс, Дараа, Босра, Джиср аш-Шугур, Рабия, Абу Аль -Духур. И еще несколько районов в пригороде столицы, в которых проживали преимущественно консервативные мусульмане и местная беднота. Это район Джобар в Дамаске и города Дараа, Мадая Дума в провинции Дамаск. Вытеснения правительственных сил происходило явно не мирными демонстрантами с файерами и государственными флагами, а вооруженными отрядами боевиков с черными флагами и известным на сегодня зеленым флагом “сирийской оппозиции”.

Этот флаг определенное время использовали в качестве государственной символики ранее. Он потерял свою легитимность и признание еще в 1960-х годах. Его использование наряду с флагами исламистов, свидетельствует о том, что боевики отвергают саму идею сирийского государства и хотят ее полностью делегитимизировать.

 

Боевики, а не оппозиция

Против Асада никогда не было массовых митингов. А с мечети в Дераа вышли сторонники исламистов, в том числе по организации “Братья-мусульмане”, которая своими действиями неоднократно доказывала, что не является мирной по своему призванию и целями.

Я не знаю, что такое “сирийская оппозиция” в сегодняшнем западном понимании этого понятия. Я знаю, что в феврале выходили люди, как у нас на Майдане. В Сирии всегда были те, кому не нравилась власть, и это нормально. Но по состоянию на весну-лето 2011 года, “оппозицией” их уже нельзя было назвать. Обычных людей, добивавшихся изменений, подменили антиправительственные вооруженные группировки, которые начали борьбу против правительства. При этом они не имели ни политической программы, ни сильных лидеров, ни социальной поддержки, ни легитимности. В Украине же “ДНР” и “ЛНР” не называют “оппозицией”, ведь так?

Читайте также:
Путин за Украину - УЕФА на жеребьевке опозорился на весь мир (ФОТО)

Когда эти “народные отряды” возглавили исламисты и опытные джихадисты, восстание переросло в полномасштабную войну. А после захвата крупных городов боевиками – на арене появляется Свободная сирийская армия. Это объединение бывших военных и дезертиров, которые сформировали альтернативную организацию против правительства.

Ситуация в стране стала малоконтролируемой и часть военных посчитала, что все пойдет по сценарию Египта – правительства скоро не будет, дальше – выборы.

Весь 2011 год основные бои шли между Свободной сирийской армией и вооруженными силами Асада. Кое-где продолжались столкновения с отдельным группами исламистов типа “Ахрар Аль-Шям”.

Именно бывшие военные существенно усилили свои позиции и закрепились на значительных территориях на окраинных районах провинций.

Настоящие проблемы с исламистами начались, когда прогремели первые теракты. Свободная сирийская армия тактику терактов изначально не применяла – военным не свойственно взрывать автомобили в мирных кварталах (хотя начиная с 2012 года и они этим пользовались). Первые теракты произошли в декабре 2011 в Дамаске.

Уже в 2012 году сторон конфликта было три – правительственные силы, Свободная сирийская армия и исламисты.

Исламисты были расколоты на различные течения учитывая идеологию, уровень радикальности ислама, который они исповедовали, и в зависимости от источника финансирования из-за рубежа.

Были и про-саудовские группировки, и про-катарские, и про-турецкие и т.д. Многие нынешние бойцы ИГиЛ в самом начале воевали в составе других группировок. Действовали как обычные бандформирования. В Украине сепаратистское движение на востоке тоже сразу не приобрело черты институционального и организованного. Это уже потом, под внешним воздействием, сепаратисты стали некими “ДНР” и “ЛНР” со своими псевдо-парламентами и псевдо-правительствами. В Сирии ситуация аналогичная. Единственная разница – исламистское движение в Сирии гораздо более разнообразнее и лишено всякого единства.

Драматическая развязка наступила в 2013 году. Свободная сирийская армия, на которую делали ставку США и союзники, развалилась под давлением исламистов в своих рядах. Из-за нехватки человеческого ресурса и легитимности в глазах населения, она начала принимать к себе всех без исключения, в том числе и террористов. Поэтому уже в первой половине 2013 года она была разгромлена силами боевиков, а ее руководство эвакуировалось в Турцию.

На сегодня основными антиправительственными группировками является коалиции экстремистских и исламистских групп (это “Армия Ислама” и “Армия завоевания”), крупнейшие террористические организации “Фронт Аль-Нусра” и “Исламское государство”, отдельные исламистские группировки, действующие на юге и севере страны типа “Ахрар Аль-Шям”, “Джунд аль-Акса”, “Файлака Аль-Шям”, “Нуреддин Аль-Занки” и “Бригады сирийских туркменов”, которых поддерживает Турция.

 

Сложный выбор США и “странная война” Турции

В 2012 году в ситуацию окончательно вмешались внешние игроки – это, во-первых, Саудовская Аравия, а, во-вторых, Катар. Они поддержали всех противников Асада. Арабы поставляли оружие и финансы. Катар также влиял на ситуацию медийно – через телеканал Аль-Джазира, насыщая информационное пространство анти-сирийской пропагандой.

“Рупор” Саудии стал телеканал Аль-Арабия. Информационный климат вокруг конфликта очень быстро превратился в настоящее болото. Главная битва развернулась вокруг медиа-образа “сирийской оппозиции” и внутреннего информационного дискурса в самой Сирии, особенно в особо уязвимых для нефтяных монархий районах – где проживали малообеспеченные, но очень религиозные люди. За их умы была настоящая битва. Я до сих пор не вижу победителя. Очень большую роль сыграли медресе, построенные там на средства Саудовской Аравии и Катара. Ранее они несколько раз доказывали свою эффективность в Афганистане и Пакистане.

Саудовская Аравия была заинтересована в свержении Башара Асада, потому что он – последний союзник Ирана, ее главного конкурента за региональное лидерство. И отношения между двумя странами – как и на межличностном, так и на государственном уровнях – были плохими. Еще со времен убийства ливанского про-саудовского премьера Рафика Харири в 2005 году, когда Сирия приняла сторону шиитской Хезболлы. Поэтому с первых дней войны Саудовская Аравия делала все, чтобы подготовить фундамент для свержения Асада и его соратников.

Прямо противоположную позицию предсказуемо занял Иран, с 2012 года предоставил политическую и вооруженную поддержку Сирии.

Еще одним союзником Башара Асада в конфликте выступила Россия. С советских времен Москва поддерживала военно-морскую базу в Тартусе. Это последний форпост Кремля в Средиземном море. Если он потеряет базу – не будет и доступа к региону. Конечно, этот военный объект россияне потерять не желали. Также сыграло желание столкнуться в поединке с США и их союзниками на Ближнем Востоке.

США стали на сторону сил, выступивших против правительства. Так же они действовали в Египте, Ливии и Йемене. Как и подобает их имиджу и внешнеполитической ориентации, они поддержали мантру “повстанцы против диктатуры”.

Читайте также:
Уволенный глава полиции Шевцов не смог убежать в Москву (ФОТО)

Позицию Турции по состоянию на 2011-2014 годы я называю “странная война”. Турция вела себя антагонистически к сирийскому правительству с самого начала – турки и арабы вообще исторически имеют не самые лучшие отношения. Поэтому Турция с самого начала конфликта поддержала антиправительственные силы. Ей было выгодно ослабить одну из сильнейших армий Ближнего Востока.

Конфликт в Сирии – классический пример того, что по-английски называют proxy war. Международные актеры ведут боевые действия между собой чужими руками на территории третьих стран. В Сирии это как никогда просматривается.

Посол Турции: Мы возлагали надежды на Арабскую весну, но по Сирии очень разочаровались

Уже в 2012 году возникла реальная проблема идентификации “террористов” и “повстанцев”. Это была и остается головной болью для международного сообщества.

Это, кстати, проблема именно западных СМИ, которые активно копипастят украинские медиа. В английском языке есть слово rebels, что означает “повстанцы” в самом широком смысле этого слова. Именно оно и использовалось для определения антиправительственных групп в Сирии. Поэтому многие стали фактически заложниками таких языковых единиц и названий, которые, как ярлыки, стали ассоциироваться со всеми группировками, которые хоть как-то выступали против сирийского режима. Это слово использовалось для известной модели “черно-белого” восприятия ситуации. СМИ часто применяют эту модель для упрощения представлений об определенной проблеме, чтобы сфокусировать внимание аудитории на гораздо меньших по количеству понятиях, которые легче запомнить. Согласитесь: фразу “Сирийские повстанцы воюют против режима Асада” гораздо легче удержать в памяти, чем такие сложные названия как “Фронт Аль-Нусра”, “Ахрар Аль-Шям” и многие другие, которые являются элементами сирийской войны, если взглянуть на нее глубже.

Конечно, большинству людей не свойственно каждый раз проверять информацию, и физически это сложно. Но в этом и проблема восприятия ситуации. Когда-то и “Исламское государство” называли “повстанцами”. В статьях на полном серьезе писали Sunni rebel group – “Суннитская повстанческая группа”. Так же называли и “Фронт Аль-Нусра” в США и Европе. Причем эту группировку так именовали даже после того, как Министерство юстиции США и ООН внесло его в список террористических организаций.

И еще одно: именно благодаря такому поверхностному отношению журналистов и, порой, политиков к конфликту в Сирии, мы обязаны “популярности” ИГиЛ на первых этапах его развития. Поскольку оно было четко вмонтировано в общий медийный тренд “сирийская оппозиция” и “сирийские повстанцы”.

Но простите: кто они – повстанцы? Я бы вообще советовал воздерживаться от понятий “террористы” и “повстанцы”. Эти два слова – крайности одной и той же сущности. Поэтому я предпочитаю всех называть или антиправительственными группировками, или вооруженными формированиями, или исламистскими группами.

Кстати, украинский МИД принял нейтральную позицию – он не поддержал ни одну из сторон конфликта и призвал к перемирию, что, как я считаю, правильно.

Первый реальный кризис дилеммы “а кого, собственно, поддерживать?” начался во второй половине 2012 года, когда появились “Исламское государство” и “Фронт Аль-Нусра”.

На сегодня на территории Сирии насчитывается более 2 тыс. антиправительственных группировок. В каждой провинции – свой атаман. Можете представить, насколько все запутанно, и как после этого конфликт можно подавать как “противостояние повстанцев и диктатуры”? Это, как минимум, непрофессионально.

 

Кого бомбила Россия

Россия вступила в войну, когда сложилась критическая для Асада ситуация на фронте. Он проигрывал – и численно, и морально. Особенно после начала взлета джихадистов всего мира в “Исламское государство”, которое как раз в 2014 году провозгласили всемирным халифат.

Мне кажется, что Москва хотела договориться с Европой: “Мы очистим Сирию от исламистов, а вы нам делаете уступки по Украине”. Объективно это был логичный шаг – ЕС и США не полезли бы в Сирию. В России было больше легитимности как в глазах населения, так и с позиции сирийского правительства. Несмотря на все разговоры о вторжении России в Сирию, на самом деле Москву пригласили, и в рамках межправительственных договоренностей ее самолеты начали бомбить позиции всех антиправительственных формирований. Поэтому довольно ошибочно говорить о “вторжении России в Сирию”.

У России уже в начале была победная позиция в Сирии. На фоне очень “бедно” обоснованного с позиции международного права статуса сил Международной коалиции в Сирии, российская воздушная кампания была “прикрыта” двусторонними соглашениями. Мощная пропаганда и удачно организованный сирийскими властями бойкот Аль-Джазиры убедили население в том, что Россия – это друг, а образ врага был полностью перенесен на США и Саудовскую Аравию.

Однако Европа не собиралась “покупать” Сирию у Кремля. Поэтому финт “Сирию на Украину” не прошел.

После начала российской кампании позиции Башара Асада существенно укрепились. Москва дала возможность перегруппироваться сирийским войскам. Даже перемирие, начавшееся 26 февраля, не помешало силам Асада продолжить наступление и занять больше территорий. Более того – затишье на отдельных участках фронта позволило сирийской армии сосредоточить огонь по тем, кого не включили в перемирие – террористическим организациям “Фронту Аль-Нусра” и “Исламскому государству”. Кроме того, режим тишины позволил Асаду наносить удары по боевикам, связанным с этими двумя группировками.

Читайте также:
Сотрясение мозга, переломы и выбитые зубы - месть арбитру за удаление

Впервые с 2012 года сирийская армия вошла на территорию провинции Идлиб (штаб-квартира террористов “Фронта Аль-Нусра”), армейские подразделения отрезали “столицу” ИГиЛ – город Ракка – от Ирака и Алеппо, была освобождена Пальмира, сирийская армия закрыла турецкий границу в Латакии, взяла в кольцо пригороды Дамаска. Все это сирийское военное руководство желает довести до логического завершения. Удастся ли им – вопрос открытый.

 

Параллели с Украиной

Есть несколько сходств между конфликтами в Сирии и в Украине.

Первое – проблема незакрытых границ. Сирийско-турецкая граница не контролируется. Пока есть хоть какой-то канал питания террористов – их не победишь. А последние события четко показали – Турция и не думает подпускать сирийскую армию вместе с курдами к своим границам, справедливо видя в этом угрозу ее национальной безопасности. Поэтому она всеми силами сопротивляется продвижению курских отрядов и правительственных сил в северном Алеппо и в провинции Ракка – обстреливают курдов, перебрасывают дополнительные силы для террористов через границу.

В Сирии антиправительственные формирования (ИГиЛ в первую очередь) имеют большую социальную базу, чем на Донбассе. Насколько мне известно, “ДНР” и “ЛНР” не такое популярное среди местного населения, эти “республики” – примитивнее, чем “Исламское государство” как в идеологическом, так и в институциональном плане.

“ДНР” и “ЛНР” напрямую зависят от кураторов в Москве. Зато ИГиЛ уже построило собственный нефтяной бизнес, приносящий им более $ 3 млн каждый день!

Также у боевиков “ДНР” и “ЛНР” нет настолько высокого боевого духа, связанного с религией. В Сирии огромное идеологическое влияние на бедные слои населения, в частности – на консервативных мусульман, дети которых учатся в медресе, построенные на средства Саудовской Аравии и Катара.

Второе сходство – вмешательство внешних сил. Финансирование из-за рубежа сирийских боевиков – то же самое, что и финансирование Россией “ДНР” и “ЛНР”.

Ну и последнее – и в Украине, и в Сирии некоторые эксперты ошибочно пытаются доказать, что эти конфликты – “гражданские войны”. Думаю, вы и сами знаете, что ситуация в Украине не является гражданской войной. Так же ситуация в Сирии не является гражданской войной. Аргумент “сирийцы воюют с сирийцами” не подходит, так как по этой же логике и в Украине “украинцы воюют с украинцами”.

Сколько сирийцев участвуют в войне в составе антиправительственных формирований – неизвестно, никто не считал. Но то, что в ИГиЛ руководящие должности занимают иностранцы – факт.

Грузин координирует все военные действия ИГиЛ в Сирии, житель Бангладеш занимается финансами, австралиец координирует все вербовочные сети боевиков, бельгиец и француз ответственные за европейские группы террористов, саудит занимается изготовлением взрывчатки и руководит нефтяным промыслом, а бывший иракский офицер возглавляет программу по созданию собственного химического оружия для террористов.

“Исламское государство” – это новый тип террористической организации не только из-за своей децентрализованной структуры управления, но и через сам факт того, что их силы воюют наравне с регулярными войсками. Эта организация стала глобальной угрозой, как в физическом, так и в информационно-психологическом плане. 

 

 

Часть 2

Записано со слов Олега Волошина, политолога-международника, экс-директора информационного департамента МИД Украины.

Причина 1

В Сирии сложился “идеальный шторм”. Об этом почти не пишут СМИ, но толчком к конфликту также стало глобальное потепление. Значительная часть сельскохозяйственных районов, особенно на юге Сирии, населены преимущественно суннитами. Они были вынуждены мигрировать в города еще с начала 2000-х годов.

Миграция суннитов усиливала социальную напряженность. Ранее большинство в городах всегда составляли христиане и алавиты, которые лояльны к действующему режиму.

В то время Сирия сохраняла статус условного союзника России, но связь с ней была значительно меньше, чем в советские времена. Асад занимал очень консервативную позицию в отношении Израиля, а также, находясь в тесных отношениях с Ираном, сыграл конструктивную роль в урегулировании иракского кризиса. То есть Сирия, несмотря на попытки “Аль-Каиды” превратить страну в один из источников оружия и боевиков в Ирак, занимала достаточно жесткую позицию против террористов и, конечно, режим Асада никоим образом не ассоциировал себя с исламистами. На Западе ним в свое время восхищались.

 

Причина 2

Ислам не был политическим инструментом в течение всего ХХ века. Но сегодня мы видим как раз его политизацию. Можете меня считать исламофобом, но разница между христианством и исламом в том, что христианство никогда не было политической программой, а ислам такой зарождался. То есть все завоевания арабов шли под знаменем ислама. Сейчас исламисты считают, что есть мир меча и мир ислама. Мир меча – территория, которая еще не исламизирована и которую надо покорить во имя Аллаха.

Читайте также:
Нападающего Динамо ограбили в Донецке

 

Причина 3

Американцы пришли на Ближний Восток с проектом демократизации, главное – либерализации. Они несли не просто демократию. С демократией люди все равно оставались неудовлетворенными жизнью (тот же “Хамас” пришел к власти через выборы). И они не голосовали за тех, кто предлагал “провести реформы”, как у нас. Нет, никто не хочет никаких реформ. Все хотят четкость: “Дайте работу, обеспечьте семью”. Да, и еще в арабском мире осталось неприятие Запада как силы, которая навязывает что-то.

Клубок противоречий тесно связан с последствиями глобального потепления, что приводит к обеднению, переселение патриархальных сообществ. По сути, кроме Корана крестьяне не знают других книг.

На это действительно наложилось попытки Запада перекроить светские режимы.

С Асада тоже никто не снимает ответственности. Лучше было вести переговоры с протестующими на первой стадии, чем превращать страну в руины и втягиваться в войну. Химическая атака? Я не верю, что Асад отдавал приказ применить такое оружие. Это очень запутанная история и правда не установлена.

Режим Асада просто недооценил восстание. Действительно, он пытался провести выборы, заменив правительство, но уже после того, как несколько первых месяцев использовал армию.

Сирийская оппозиция – это скорее фантом, придуманный Западом. Точнее, она была на первом этапе конфликта, но впоследствии была выбита на второстепенные роли. Остались исламисты, потому что они могут мобилизовать больше людей вокруг себя и они получают деньги из происламистской правительств – Катара, Турции.

Ну что такое “демократическая Сирия”? Объясните это обычному крестьянину.

Весь проект демократизации Ближнего Востока – это total fail. Для меня выход из ситуации – раздел Сирии на отдельные государства.

 

Полумесяц Эрдогана

А дальше события накладывались друг на друга. В игру вступила Турция, сделав ставку на свержение Асада. Эрдоган – это ближневосточный Путин, который ведет волюнтаристскую экспансионную политику, имея значительную поддержку турецкого общества, на территориях, которые некогда были частью Османской Империи. Для турков Сирия такая же, как для России Украина. Особенно учитывая, что на севере Сирии проживает сообщество туркоманов (этнические турки).

Арабская весна в значительной степени продвигалась руками турков. Команд Эрдогана – это умеренные исламисты и они считали, что такие же силы должны прийти к власти в других странах. Началось все с Туниса. Далее были “Братья-мусульмане” в Египте, с которыми они давно поддерживали связи. Но Египет не настолько еврпропеизованный, как Турция. Если в Турции бывают тихие налеты ислама, то в Египте началась жесткая исламизация, которая была отторгнута в больших городах образованными умеренными жителями.

Набор лояльных к Турции государств (Ливия, Тунис, Египет, Сирия), по замыслу Эрдогана, должен был образовать полумесяц – модернизированный халифат, в котором турки выступают от имени половины Ближнего Востока. Эта идея родилась после того, как Турции было отказано во вступлении в ЕС. Эрдоган захотел восстановить суть Османской империи. Пусть формально и без официальных границ.

По сути, кроме Туниса у турков ничего не получилось. Так же, как Путину мирным путем не удалось сформировать Евразийский союз.

Победа Асада невозможна сама по себе. Даже Россия начинает говорить, что ему придется уйти. Правда, стратегия Путина оказалась относительно победной. Если бы армия Асада была более дееспособной, то вообще бы задавила прозападную оппозицию, как таковую. Остался бы Асад и “Исламское государство”.

Почему Россия пошла на перемирие сейчас? Из Сирии надо постепенно убираться, потому что это слишком большие деньги. Интенсивность боевых действий надо снижать. Но главное – зафиксировать хотя бы то, что удалось отвоевать, поскольку Турция оказалась в полушаге от полноценного вторжения в Сирию.

Миграционный кризис играет полностью на руку Путину, но я не считаю, что он его сознательно организовал. Когда в Средневековье врачи не могли объяснить какую-то проблему, то говорили, что это от нечистого. Вот и у нас постоянно: “Это Путин сделал …”. Наши депутаты ходят на ТВ-эфиры и говорят, что “Исламское государство” создал Путин. Может, еще и теракты в Париже россияне организовали? Если это делает Россия, то нам точно надо сдаваться – насколько она сильна! Под носом у спецслужб страны НАТО организовать такой масштабный теракт…

На самом деле свержение Асада для США уже не приоритет. Очевидно, что ЕС тоже за деэскалацию. При этом никто не собирается сдавать Украину и идти на уступки Путину, как об этом часто говорят. Но возвращать Донбасс и Крым вместо нас тоже никто не будет. Есть стратегия сдерживания России. Раньше была стратегия сдерживания коммунизма и отбрасывания (отбрасывание – это, например, война во Вьетнаме).

Ключевое, что основные стороны конфликта пришли к пониманию, что лучше заморозить сирийский конфликт хоть в каком-то виде, чем пытаться одержать победу.

Общался Ростислав Буняк.

Источник: ictv.ua

Оцените статью
Популярный портал |Proexpress.com.ua| все самое интересное в Украине

Спасибо!

Теперь редакторы в курсе.