Богачи из Донецка не поняли главного – жесткая правда о жизни в «ДНР»

Разбомбленный дом под Марьинкой. Уцелела только ванна

В последний раз в Донецке автор этих строк был в феврале 2014 года. Вместе с Шахтером я прилетел из Чехии, где команда проводила матч Лиги Европы против Виктории. В те дни была бойня на киевском Майдане, но Донецк был спокоен.

Прекрасный аэропорт, дорогие автомобили в городе – ничего не предвещало нищеты.

Сегодня о нищете в Донецке говорится много. Уже год как война, от которой бежали люди с деньгами. Война и блокада запредельно подняли цены на продукты и лекарства. Безработица, отсутствие денег – тупик, в котором оказались те, кто остался в Донецке.

О том, как выживает Донецк, чего хочет Донецк, и почему Донецк кинули дончане – в разговоре с волонтерами Мариной Черенковой, Дмитрием Шибаловым и Ольгой Коссе.

(На фото: Марина Черенкова)

1.

– Как называется ваша организация?

Дмитрий Шибалов: Ответственные граждане.

– Кто финансирует?

Д.Ш.: Фандрайзинг. Есть группа в Facebook. Помогают Киев, Москва, заграница. Люди шлют посылки, денежные переводы.

Ольга Коссе: Недавно первый раз в жизни увидела консервированное сало. Его прислали из Волыни.

Из заграницы шлют детское питание, подгузники, одежду.

Д.Ш.: Помимо этого, у нас есть проекты с международными организациями. С чехами, датчанами.

– Бюджет измеряется в миллионах?

О.К.: Мы не подсчитываем. Пришло на карточку 5 тысяч гривен – поехали в Мариуполь и адресно купили, например, лекарства. В основном, адресная помощь — это как раз медикаменты.

А едой обеспечиваем социальные учреждения: детские дома, дома престарелых, психиатрические больницы.

(На фото: Дмитрий Шибалов)

2.

– Так что сейчас происходит в Донецке?

М.Ч.: После событий в Мукачево начался сильный артобстрел. Вы же не верите, что стреляет только одна сторона?

– Какова численность населения Донецка, на ваш взгляд?

М.Ч.: 850-860 тысяч (до конфликта – 950 тысяч. – Ред.). Мы работаем со швейцарцами по завозу реагентов и осмосов для очистки воды. По количеству использованной воды легко определяется количество жителей города.

– Вода, свет, газ – все работает?

Д.Ш.: На окраинах с перебоями. В зависимости от обстрелов. Коммунальные службы Донецка сейчас – мечта любого города. Работают на совесть днями и ночами.

– Зарплату коммунальщикам платят?

М.Ч.: Мы не знаем, не находимся внутри системы.

– Какая валюта в «ДНР»?

М.Ч.: Недавно моя мама лежала в больнице и я узнала, что врачам выдали по 53 доллара в качестве зарплаты. В долларах.

Д.Ш.: Сейчас Донецк – мультивалютная зона. В обиходе доллар, рубль и гривна.

– Чем расплачиваетесь?

Д.Ш.: Как правило, в кошельке гривна, но пройдешься по магазинам, и тебе дают сдачи рублями.

М.Ч.: У меня не так. Я всегда требую сдачу гривной. Продавцы идут на встречу.

– В Донецке нормально работают магазины?

О.К.: Работают, но всё очень дорого. В аптеки ездим в Мариуполь. Там дешевле, выбор больше.

– Дешевле на сколько?

М.Ч.: В 3-4 раза. Я говорю о препаратах онкологических и противо опухолевых, успокоительных и анти депрессантах, сложных препаратах, что используют для лечения инсультов.

О.К.: На стандартные Цитрамон или Корвалол — разница в 2-3 гривны. Диабетические лекарства или для астматиков — разница в 2-3 раза. Причем в Донецке может чего-то и не быть.

(На фото: Ольга Коссе)

3.

– О чем нельзя говорить в Донецке?

 (Пауза).

 О.К.: Люди критикуют обе стороны. И киевскую власть, и «ДНРовскую», и американцев, и россиян.

– Кого поддерживает Донецк?

Д.Ш.: Город хочет жить нормально, ему не принципиально, какой флаг над администрацией. Нельзя сказать, что люди слишком политизированы. После года войны политика уходит. Остается инстинкт выживания.

М.Ч.: Но! Больше чем блокада, становлению «ДНР» ничего не помогло.

Также нужно понимать, что когда Аваков увольняет милиционеров в Николаеве – они приедут к нам. То же самое с Мариуполем. В Донецке полно Беркута и Альфы, которые приехали из Львова, Харькова, Днепропетровска, Запорожья. У них как у студентов – братство.

– Элита с деньгами выехала из Донецка, верно?

М.Ч.: Пока мы ехали к вам на Паньковскую (в офис ICTV. – Ред.), в центре Киева я видела BMW кабриолет с луганскими номерами. Парень спокойно ехал по Киеву, у него все нормально, он не собирается возвращаться в Луганск. Таких же донецких здесь полно. С деньгами, на BMW, Lexus, Jaguar. Они даже стесняются сказать, что донецкие. Если мы говорим, что они элита – это не элита. Это люди, которые высосали из Донбасса ресурсы и просто бросили его.

– Вы их не щадите.

М.Ч.: Я не понимаю, кем надо быть, чтобы, когда всё это происходит, ты спокойно себе разъезжал по Киеву на Land Cruiser и ужинал в ресторане. Когда раздается помощь от фондов, детские наборы, то ребенок в первую очередь открывает сок, которого в Донецке нет…  Просто не может мать позволить себе купить сок ребенку, понимаете? У меня не укладывается в голове, как можно спокойно жить, когда в твоём родном регионе такое происходит!

Не было в Донецке богатых людей? Мы же помним времена, когда как только новый сезон, а в Донецке уже были Mercedec с тюнингом Brabus. А если у тебя был Mercedec, но без тюнинга Brabus – ты лох. Про остальное я уже и не говорю.

– Донецк бросили дончане?

М.Ч.: Обеспеченные дончане. Они могли остаться. Если так жалко авто – пусть бы вывезли, но остались бы и работали. Помогали бы тем, кто и выехать уже не в состоянии.

– Может, люди выбирали между жизнью или смертью.

Д.Ш.: Все слишком преувеличенно.

– Но ведь боевики берут в заложники?

Д.Ш.: Меня брали. Посидел в подвале. Это случилось, когда появились украинские партизаны и начали себя рекламировать в соцсетях. Тогда в Донецке все сошли с ума и начали этих партизанов ловить.

– Как вас спасли?

О.К.: Мы ребят просто нашли.

– Был выкуп?

Д.Ш.: Нет, они проверили офис, чем занимаемся.

– Если бы люди с деньгами не выехали из Донецка, что бы изменилось?

М.Ч.: Многое. Во-первых, элита могла бы снять российские флаги и начать договариваться. Нужно было объяснить «Раше» и людям, что Украину никто не возьмет ни в ЕС, ни в НАТО. Кто был в теме и работал в Брюсселе и Вашингтоне знали и знают, что Запад давал перспективу 20-25 лет на принятия Украины в содружества. Мы бы просто и спокойно к этому бы шли.

Остались бы люди с деньгами – была бы и работа. Все стало  совсем плохо, когда уехал средний класс.  Но его обвинять нельзя. Средний класс держался до последнего.

(На фото: типичный рейс Ответственных граждан)

4.

– Блокада повредила людям с оружием?

 О.К.: Она им только помогла. При пересечении блокпостов люди думают, какие хорошие «ополченцы». Они вежливые, быстро пропускают, даже в сумки не заглядывают.

М.Ч.: Когда едем с иностранцами – приветствуют: Welcome to Donetsk people republic!

Д.Ш.: По факту, блокада не навредила ни одному боевику. Она навредила мирным жителям, которые теперь ночуют в огромных очередях на стратегических блокпостах.

Представьте, человек по два дня стоит в очереди на украинском блокпосте. Ненавидит всех и вся, а потом доезжает до «ДНРовского» блокпоста, где ему говорят: Здравствуйте! Добро пожаловать! Езжайте!

М.Ч.: Оперируем цифрами. 3,5 млн человек проживает в «ДНР» и «ЛНР». Около одного процента —35 тысяч — люди с оружием. И все они, в принципе, не пострадали.

Д.Ш.: Те, у кого есть деньги, сейчас устраивают торговые отношения с Россией. Оттуда огромный товаропоток. Опять же, в Донецке потом цены намного выше, чем в Киеве. Все это ложится грузом на людей. Они выбирают: купить в этом месяце трусы или мыло.

(На фото: послевоенные будни Донбасса)

5.

– Опишите типичного боевика.

Д.Ш.: Наверное, когда вы росли в Киеве, в вашем дворе были ребята, которые сидели на лавочке и делали «бу-гу-гу» по вечерам… Люди, которые взяли в руки оружие, максимально простые, с техническим образованием, иногда с высшим. Рабочий класс. До войны он работал на заводе – с завода домой – в пятницу-субботу побухать – в понедельник на работу.

– Война – их единственный шанс в жизни?

М.Ч.: Это социальная революция, вы абсолютно правы. Есть верхушка и эти люди публичные, все знают их имена, а есть и иная прослойка: люди среднего класса, которые последние деньги влили в свои военные формирования; люди, которые изначально поддерживали Майдан, а перешли на сторону «ДНР» после авиаударов по аэропорту, по Снежному и по Торезу. Это бизнесмены выше middle class и с хорошим образованием. Они не светятся. Поэтому когда говорят, что там все упыри, уроды, одичалые и люмпены… Если бы все так было, тогда, наверное, мы давно разобрались бы с проблемой.

– Захарченко, Моторола, Гиви…

М.Ч.: Мы не знаем этих людей. Думаю, они параллельны с прослойкой, о которой я только что говорила. Понятно, что для определенных людей они — герои.

– Вы видели российских солдат в Донецке?

М.Ч.: Видела добровольцев из Санкт-Петербурга, которые были против Путина.

– Вы с ними общались?

М.Ч.: Зачем?

– «Которые были против Путина».

М.Ч.: Я просто услышала их разговор в кафе.

Д.Ш.: Россиян я видел, но не знаю, добровольцы они или солдаты армии.

О.К.: Мы не можем посмотреть их военные билеты!

М.Ч.: Вся форма вперемешку. Не поймешь. Я как-то видела бурята, которого задержала «военная полиция».

– В городе много вооруженных людей?

Д.Ш.: Довольно часто можно встретить. Это патрули, полиция или охрана конвоев, людей.

– В кафе?

 О.К.: Нет. Прошлым летом их было много. В кафе даже были специальные шкафчики для сдачи оружия.

(На фото: окраины Донецка пострадали больше всего)

6.

– Как у вас получается жить в параллельной реальности?

Д.Ш.: А что остается? Причем параллельная реальность во всем. В прошлом году мы в Донецке доказывали людям, что никаких карателей из Правого сектора нет, никто нас не приедет убивать. А дальше едем через Просянку (трасса Донецк- Запорожье), и стоят красиво одетые бойцы Правого сектора. Потом дураком себя чувствуешь.

М.Ч.: Если не выезжаю из Донецка больше трех недель – мне плохо физически. Я не могу находиться в такой агрессивной среде.

– Что будет с Донецком завтра?

М.Ч.: Военным путем конфликт не решить. Мы ждем окно возможностей.

– Как происходит подготовка к осенним выборам в «ДНР»?

М.Ч.: Все расслаблены. Никакой агитации не видела. Они сами хоть знают, что там выборы?

О.К.: Пока что вся наружная реклама – это социальная агитация. «Все только начинается!», «Донецкий народ решает….».

(На фото: разбомбленный дом под Марьинкой. Уцелела только ванна)

7.

– Почему у Таруты ничего не получилось?

М.Ч.: Работать надо было, а не копать рвы. Его рвы остановили кого-то?

– Если бы у вас была возможность, что бы вы спросили у Петра Порошенко?

М.Ч.: Первое. Хорошо, я уважаю мнение, что Вы не разговариваете с террористами. Так и надо. Но коль приняли решение не разговаривать с ними, почему вы целый год не разговариваете с такими, как мы?

Мы не скрываем своих взглядов, о которых знают даже самые большие экстремисты «ДНР», просто мы не врали с самого начала и не меняли своих взглядов.

Второе. За  последние 20 лет в мире было  более 36 конфликтов подобного рода. Можно пригласить людей, которые прошли через это? Потому что 36 раз – а мы изучали эту тему – все заканчивалось мирными переговорами. А в случае, если конфликт заканчивался победой одной стороны, через некоторое время он разгорался снова. Ничего нового мы не придумаем.

Третье. Я понимаю, что Президенту Порошенко трудно и не критикую. Сейчас критиковать президента или правительство – это все равно что просить человека, которому пускают кровь встать с постели и отжаться раз 500. Я все понимаю! Но! Какую нацию страна хочет получить, если сейчас женщина из Харькова, родная сестра мужчины-эпилептика из Донецка, провозит в трусах психотропные? Потому что рецептурные лекарства запрещено перевозить, а их в Донецке нет.

Во что мы превращаемся? До какого уровня мы как нация скатываемся? Что будет потом?

– У нас есть шанс жить вместе?

М.Ч.: Не просто шанс – я уверена, что это единственный путь. Мы же разговариваем с Волынью, Ивано-Франковском, Львовом, всю зиму у нас прожили журналисты Громадського ТВ. В то время, как донецкие блоггеры, знаменитые общественные деятели, которые поливают всё грязью, в Донецк заехать так и не смогли! А многие журналисты из Украины нормально с нами работали и заезжали в Донецк: Катя Сергацкова, Наташа Гуменюк, Леся Ганжа, Настя Станко  и другие. Все они писали правду и проблем не было. Не оскорбляли, не унижали, просто написали правду.

Донецких, которые убежали, в Донецке уже не помнят. Все, что вы,  обеспеченные и богатые донецкие, делаете, это отсиживаетесь здесь в ресторанах и поливаете дерьмом Донецк. Мало кто из вас организовал помощь родному городу. Это сделали одесситы или крымчане, Киев или западная Украина. Исключение Донбасс SOS и самоорганизация переселенцев. Но все они не богатые люди и они были вынуждены уехать.

– Как это объяснить?

Д.Ш.: Человеческая натура, наверное. Война обнажила то, что было внутри. Раньше, каким бы подонком ты ни был, мог спрятаться за статус, деньги и скрыть все это.

М.Ч.: Это не человеческая натура. Донецкие журналисты и блоггеры, которые выехали, просто зарабатывают на грязи. Им нужно жить в Киеве – это объяснимо. А вот Луганск и Донецк, который сейчас катается на лексусах и мерседесах по столице, но никак не реагируют на гуманитарную катастрофу у себя дома, не поняли главного – что с этим нужно будет потом жить и это будет стоять перед глазами каждый день.

Ростислав Буняк.